Учитель - Владимир Комаров

– Круто! – грустно сказал следователь. – Значит, дело можно закрывать.

Его голова кружилась всё сильнее. Алкоголь и килограмм потраченных за день нервов делали свое дело.

– И это еще не всё! – Сергей сиял как новогодняя елка. – Наши эксперты сравнили ножевые ранения у убитого сторожа ЧОПа и у трупа бандита, найденного несколько дней назад. Дрищ который. Ну, дружок Петьки-Лопаты, тоже недавно убитого. Так вот, эти ранения идентичны! Эксперт утверждает, что раны нанесены одним и тем же холодняком! Прикинь, шеф, как наш Херой разошелся! Прям войну объявил бандитам.

– Да-а-а, – многозначительно ответил майор.

– Так что, готовим в суд «арест»?

– Абажии, – пьяно протянул Ишустин. – Абажии.

Глава 16

Глава 16

Так, пять килограмм говядины без кости, полкило творога, два литра молока, яблоки, морковь, соки, трех-килограммовая пачка протеина и БСАА, несколько упаковок витаминов и микроэлементов. Ничего не забыл? Вроде бы нет.

Четыре здоровых пакета с трудом влезли в магазинную тележку, которую я выкатил на автомобильную стоянку. Повертел головой и на это, казалось бы невинное и малозначащее движение, словно чайки на всплывшую рыбину, с места сорвалось сразу три машины с шашечками на бортах. Наперегонки заспешив к тому месту, где я остановился.

Я не был привередой и сел в первую подъехавшую машину. Довольный водила помог загрузить пакеты в багажник и услышав адрес, кивнул головой:

– Поехали!

Степаныч ел.

Нет, не так.

Степаныч жрал. В три, в четыре горла.

Он ел почти без остановки. Завтрак плавно перетекал в обед, который завершался ужином с полуночными перекусами в качестве аперитива к утренним приемам пищи. А в перерывах между безумным поглощением пищи он спал.

Я так понимаю, имплант, чтобы не тратить силы и ресурсы на что-то другое, просто выпрыскивал в кровь недоинвалида лошадиную дозу мелатонина, и Степаныч почти мгновенно отрубался.

Поспав два-три часа, проковыляв на костылях до туалета, он вновь принимался трапезничать. И так по кругу.

За эти три дня, я уже второй раз привозил ему четыре огромных пакета с едой. И уверен, что поеду еще несколько раз.

Но я нисколько не обижаюсь и не злюсь на этого проглота. Степанычу надо. Степаныч растит ногу.

Тогда, три дня назад, едва мы расположились на скрытой от посторонних глаз всевозможными кустами скамейке, я достал из ячейки быстрого доступа нож. Само появление для незнающего выглядит весьма удивительно. Буквально из воздуха, за считанные секунды образуется рукоятка и клинок. А тут я, сразу же полоснул им себе по руке, поперек запястья, словно пытаюсь отойти в мир иной, таким, не самым удачным способом.

Хлынула кровь, заливая траву под скамейкой.

– Да ты что творишь-то! – закричал Вадим Степанович, вытаскивая из кармана видавший виды носовой платок, который я ловко перехватил. И дело даже не том, что для меня рана не опасна. А вот как мой организм будет бороться с той заразой, что попадет в рану с этой грязной тряпочки, не видывавшей стирки с момента продажи, я узнавать не хотел.

– Тише, тише, – успокаивающе сказал ему я, наблюдая, как на внутреннем взоре зажглась надпись: Применение умения «Игнорирование раны». Боль в левой руке купирована. Кровотечение остановлено. Запущена регенерация тканей.

– Смотри, – я кивнул на рану.

Там, по меркам современной медицины, происходили сущие чудеса. Потоком лившаяся из рассечённой мышцы кровь прекратила течь. Прямо на глазах происходило образование тонкой, нежной корочки, которая за десяток минут полностью затянет повреждение.

Степаныч, сначала подергавшись, едва справившись с паникой, как завороженный глядел на зараставшую рану.

– Эт-то че такое? – наконец, заикаясь, спросил он. – Ни разу такого не видел.

– Это и хотел я тебе показать. Чтобы ты поверил. Что на мне всё зарастает очень быстро. Без последствий. Вот, – поднял рубашку, – сюда пуля попала. Видишь? Только небольшое пятнышко. А через неделю даже следа не останется.

Мужик сидел, глупо переводя взгляд со следов раны на животе, на рану на руке и непонимающе хлопал глазами.

– Это что же получается – ты можешь быстро заращивать раны? – наконец выдавил он из себя «гениальную» мысль.

– И не только, – я достал из ячейки дробовик. Здоровая, черная, с вороненым стволом дура, буквально за полсекунды соткалась из воздуха. Характерно клацнул цевьем, отчего из экстрактора вылетел патрон. – Еще и так могу.

– Что это, млять, за фокусы? – соскочил со скамейки Степаныч. – Решил поприкалываться над инвалидом?

– Тихо, тихо, сядь, – я подобрал патрон с земли, вновь зарядил его в ружье, и убрал оружие в ячейку. – Сейчас всё объясню.

И как же это, оказывается, трудно объяснять о таких технологиях человеку, у которого последние годы все мысли были заняты выпивкой, а телефоном была простая кнопочная звонилка. Даже мой опыт преподавания почти не помогал. С меня сошло три пота, прежде чем до Степаныча, наконец, начало доходить. На внутреннем взоре даже сообщение выскочило:

Вербальная передача знаний о боевых имплантах аборигену 2 класса развития. Получено 45 единиц опыта.

Инвалид сидел и хмурил брови, переваривая информацию. Я буквально видел, как крутятся шестеренки в его мозгах, переваривая непривычную для себя информацию.

– Это что же получается, – наконец выдавил он из себя вывод. – Эта штука сможет мне ногу вырастить?

– Угу, – кивнул я. – В том числе.

– Так что ж ты мне голову тогда морочишь! – Степаныч соскочил на одной ноге, нервно хватаясь за край лавки. – Сразу бы это сказал и всё. И я уже согласный! Давай свою штукенцию!

Я достал из хранилища боевой имплант. Вернее его активатор. Насколько я понял, эта наклейка в виде белого, медицинского пластыря, крепящаяся на чистой коже, являлась не более чем «зародышем» того, что в итоге разрастается по всему организму, проникает в каждый орган, каждую мышцу и кость. Именно тогда имплант начнет полноценно функционировать. А проникновение его в организм, насколько мне помнится, весьма болезненно.

– Пойдем к тебе, – сказал я полному энтузиазма мужчине. – А то сознание еще потеряешь, при установке.

Схватив костыли, он торопясь