Парадокс жнеца. Книга 1 - Сергей Извольский

сложив его как телескопическую дубинку. — За любое нарушение дисциплины вы окажетесь на кресте, а это крайне неприятно и мучительно больно, никому не советую. Понимаю, видеть и слышать такое вам неприятно. И понимаю, что кому-то из вас может вскружить голову воздух свободы, дующий из окружающих лесов. Таких предупреждаю сразу — наш лагерь, в который мы сейчас отправляемся, по всему периметру круглосуточно будет патрулировать несколько стай гоблинов. Убежать, может быть, вы сможете. Скрыться — нет. Любой побег приведет вас сюда, — показал Гельмут на кресты. — Так что, если кто вздумает совершить побег, делайте это осознанно, зная, чем закончится, — с этими словами Гельмут ткнул своим жезлом в один из трупов на столбе.

Я же про себя отметил еще одну выбивающуюся из общего порядка странность: никто группу случайных перегринов в отдельный лагерь тренироваться не вывозит. Это как… ну, не знаю, как привезти группу разнорабочих в Москву и поселить их в люксовые апартаменты гостиницы с видом на Белый дом, например. Теоретически конечно возможно, но зачем?

После того, как Гельмут прочел нам краткую лекцию о вреде нарушения дисциплины, некоторое время ничего более не происходило. Мы просто стояли и осматривались. Центурион разглядывал небо со скучающим видом, большинство рассматривало кресты с распятыми. Недоумение нарастало, но никто ничего не спрашивал.

Вскоре, наконец, послышался шум моторов и на площадку заехало колонной четыре багги — современного вида, в каждом по четыре бойца в черных доспехах. Несколько из них выпрыгнуло, командир ведущей машины подошел и перебросился парой фраз с Гельмутом.

Мы все в это время рассматривали прибывший черных. Перед нами сейчас стояли рейтары: передвигающиеся на машинах и вооруженные огнестрельным оружием как основным — подобно историческим бойцам данного вида кавалерии. Их задача — работая во взаимодействии с поисковыми отрядами рейдеров, купировать прорывы кадавров в тумане.

Внимание рейтары привлекали, конечно. Впечатляющая броня — тяжелые доспехи, закрывающие бойцов с головы до ног, впечатляющее оружие — массивные штурмганы с черно-золотым римским орлом; кроме того, у каждого на бедре массивная квадратная кобура — пистолеты здесь под стать дробовикам, размером удивляют.

Да, для жителя нашего мира, это выглядит несколько несуразно. Но не для меня — обладая знаниями, я понимаю, что подобный конструктивный подход к оружию Альбиона совершенно оправдан. Дробовики-штурмганы столь массивны оттого, что в каждой прямоугольной ствольной коробке, в зависимости от модели, от двух до четырех трубчатых магазинов. Калибр серьезный — чтобы выводить из строя и обездвиживать сразу по несколько кадавров одним выстрелом, несколько таких дробовиков могут плотную толпу, в которую они как правило сбиваются, буквально выкосить.

Пистолеты непривычно прямоугольны и похоже на бластеры по простой причине — из-за интегрированного глушителя. Они уже предназначены для того, чтобы обезвредить случайного кадавра, если таковой появится в зоне видимости, не привлекая внимания остальных туманный тварей, которые на громкие звуки идут весьма активно. И кстати, дробовики-штурмганы продукция римлян, местные заводы делают вот уже тысячи лет такое производят. А вот пистолеты — переделка земных, эрзац для туманной мглы. Оружие под сорок пятый калибр, где его плюсы — высокое останавливающее действие, убойная сила и дозвуковая скорость пули очень в тему, а минусы — невысокое пробивное действие и малая дальность стрельбы, значения совсем не имеют. Во мгле дальше тридцати-сорока метров все равно никогда не видно, а туманные твари броней не пользуются. И рейтары с таким оружием используются как пожарные команды во время активизации мглы.

Вот только похоже, что во мглу сейчас рейтары никак не собиралась. Судя по тому, как они смотрели на нас и как их командир переговаривался с Гельмутом, будут опорой власти центуриона в том самом лагере, куда нас сейчас должны отвезти.

Отдельный лагерь, две мобильных команды рейтар для охраны — и это все на четыре десятка свежих перегринов. Люкс в центре Москвы для разнорабочих уже охраняет отряд ОМОНа, продолжая пришедшую мне на ум недавно аналогию. Понятно, почему Марина то и дело не может скрыть эмоции — понимает, что сильно вляпалась, но пока не понимает куда.

Гельмут между тем распорядился грузиться обратно в грузовики. Насчет рейтар я не ошибся — когда выезжали из лагеря, за нами поехало четыре багги из восьми. Одна декурия, или мобильная команда. Вторая осталась в лагере, машины развернулись в другую сторону. Посменно у нас будут дежурить? Скорее всего.

Уехали от лагеря легиона мы совсем недалеко, но дорога заняла прилично времени — после того как отдалились от ворот на пару километров и заехали в лес, качество дорог оставляло желать лучшего. Пока грузовик переваливался по ухабам дороги, часто переходящей в направление, нас всех в тесном кузове знатно перетрясло.

Проехав по густому, местами стоящему стеной лесу, выехали на поле, где расположился стандартный форпост. Заехав в ворота, машины встали в ряд, конвоиры попрыгали на землю, откидывая борта и предлагая нам высаживаться.

Оказались мы как будто снова в лагере легиона, только много меньше, словно в миниатюре. Причиной тому характерная для римских построек унифицированная модульность. Быстровозводимый блочный забор, стандартные площадки для физических и тактических занятий, косые кресты — куда же без них, в центре свалено в кучу материальное имущество новосоздаваемого подразделения, среди которого я безошибочно угадал тюки с армейскими палатками.

Выгрузились, построились вдоль стены в ожидании. Багги рейтар разъехались по лагерю, несколько черных залезли на вышку у ворот, часть осталась в машинах. Самого центуриона не видно, а вот троица в легких доспехах, недавно его сопровождающая, встала напротив нас, обособленно. Все сняли с себя закрывающие лица респираторы, заметно расслабились — явно настроившись на ожидание.

Делать нечего было, так что я пока этих троих и рассматривал — двое истинные арийцы, еще и одинаковые как два брата из ларца. Третий темноволосый, с узким лицом, в чертах и выражении проглядывают неприятные, крысиные черты. Бывает так иногда — видишь кого-то и сразу впечатление негативное возникает; вот это был именно тот случай. Знаки различия на воротниках у каждого разные — мне незнакомые.

«Опцион, сигнифер и тессерарий», — проявилось эхо, вновь говоря незнакомым мужским голосом.

«И?» — мысленно обратился я к темным глубинам чужой памяти. Опцион, сигнифер и тессерарий — это конечно хорошо, но что эти слова означают? Ответа ожидаемо не последовало. «Эй? Слышь, ты?» — попробовал я включить интонации Виталика, обращаясь к чужой памяти. Не помогло. Да и вообще ничего не помогало, а пробовал я по-разному — стояли мы уже довольно долго и пока ничего не происходило. Ждали оставшегося