Утро нового века - Владимир Владимирович Голубев

— Сто пятьдесят тысяч рублей. — спокойно повторил отец Галактион, — На подкуп и убеждение греков, болгар и армян в Цареграде, Смирне и Солуни.

— Да уж, явно ты его убедил… Теперь понятно, почему ты не захотел рассказать это Ставросу, зачем смущать молодой ум… Хорошо, Зыкову сообщу, деньги в казну сдам. — покачал головой Пантелеимон, — Как представлю, что такие деньжищи могли пойти и молодому Суцу, а тот бы непременно купил себе поддержку — оторопь берёт. Большое дело ты делаешь, брате.

— Я верю, что творю богоугодное дело, сохраняю души и единения православных. А ещё, я грек, Пантелеимон, грек! Помню о славе предков своих. Но ведь и Александр Великий, и римские императоры не были греками, а высшую славу Элладе дали именно они. Нам нужно быть с православным царством, оно и даст нам защиту, славу, будущее для детей в мире, где они могут стать кем угодно без смены веры, отказа от своего естества и страха. Не желаю для сородичей своих доли тех же поляков, кои режут друг друга безо всякой оглядки и ставших только добычей соседей.

⁂⁂⁂⁂⁂⁂

Краков горел. Пожар начался в результате грабежей, которыми принялись увлечённо заниматься депутаты малопольского сейма, недовольные решением об открытии за счёт казны восемнадцати шляхетских школ по всему княжеству с обучением по русским канонам. Мятеж начался неожиданно, в городе не было солдат, которые убыли в Пруссию на манёвры. Теперь же, когда бунтовщики захватили улицы, пожар тушить было некому, а регент Малопольши и оставшиеся с ним сторонники заперлись в Вавельском замке[18] и мрачно ожидали развития событий.

— Горит, горит княжество! — горе регента Станислава Яблоновского, смотревшего в окно на пожар, было неподдельным, — Как бы покойный отец князя Малопольского, Александра, великий Анджей Замойский, назвал бы меня, недостойного хранителя его славы, после такого?

— Не грусти, пан Станислав! Город ещё не значит всё княжество! — хлопнул его по плечу приятель, отставной полковник Корцов, гостивший у него.

— Что Вы понимаете! — жёлчно отозвался майор Герасимов, отвечавший за безопасность в княжестве и один из невольных виновников происшедшего, — Мы заперты в замке, город контролируют бунтовщики, что мы можем предпринять в таких условиях?

— Не должно́ было быть проблем! — регент с тоской оглядел своих товарищей, — В конце концов, в той же Королевской Пруссии, да что там в Пруссии — даже в Мекленбурге, почти всё образование идёт на русском. Что там несколько новых школ у нас, в Малопольше, где уже сейчас почти половина населения молится в православных храмах и считает себя подданными империи? Как этой жалкой кучке ренегатов удалось разбить приставов сейма и городскую стражу? Где же наши делегаты, где наши сторонники?

— Уже несколько дней в городе было много гостей из Великой Польши… — мрачно буркнул Герасимов.

— А что Вы тогда молчали, майор? — возмутился Корцов, — Неужели регент не должен был знать о таком?

— Не придал значения! — огрызнулся тот в ответ, — Да и вообще, с какими лицами мы будем объясняться перед молодым князем Александром? А перед русским послом Румянцевым? А Николай Петрович непременно прибудет разбираться, как же это мы допустили мятеж!

— Не причитайте, майор! Я уже здесь! — под сводами старинного тронного зала раздался громкий голос русского генерала, который влетел в сию обитель печали, словно ветер.

— Николай Петрович, я… — вскочил Яблоновский.

— Сидите уж, дорого́й регент! — отмахнулся от него Румянцев, — Знаю, что вы, господа, проглядели мятеж, который должны были подавить в зародыше, ну или использовать его в своих целях. Как это произошло, позвольте осведомиться?

— Мы знали, что они готовятся, но не сейчас! — начал оправдываться Герасимов, — Школы слишком незначительный повод для бунта! Их же уже почти десяток!

— Вы очень сла́бо следите за настроениями шляхты, майор! Отбытие гарнизона на манёвры и было сигналом к восстанию! Даже мне это было известно! А Вы пан Станислав, проявили себя неплохо, направив мне своевременный отчёт о решениях сейма. Ладно, позвольте представить Вам полковника Барсенёва, он войдёт в город со своими солдатами и решит вашу маленькую проблему. Кстати, пожар не входил в наши планы, надеюсь, что кавалеристам полковника не придётся ещё и тушить огонь?

Русская конница ворвалась в Краков и за два дня полностью вычистила мятежников. Оказалось, что Румянцев был готов к заговору, более того, его агенты стояли у истоков бунта, устанавливая сроки и определяя силы. Сам же русский посол и член Коронного совета Польши спрятал неподалёку от города сводный кавалерийский полк, с помощью которого ликвидировал в Малопольше консервативную польскую оппозицию, отправившуюся на каторгу или в ссылку в дикие восточные земли империи.

Русские любили играть на опережение.

⁂⁂⁂⁂⁂⁂

Михаил Строганов пребывал не то чтобы в растерянности, а наоборот, он был собран, хотя и вовсе не понимал причин происходящего. Молодой человек всего три недели пробыл в Григориополе, бывшей Джафне, где в него жесточайшим образом вбивали обычаи, привычки, факты и прогнозы дел государства Маратхов. А теперь он сидел вместе с начальником канцелярии Григориопольского наместничества, майором Ахмадовым в тесной каюте небольшого торгового брига, следующего в португальский Гоа.

Русские офицеры плыли, изображая купца Меликова, очередного разбогатевшего на восточной торговле подданного православного царя, желавшего найти новые рынки, и его приказчика. Миссия их была совершенно секретной и никак нельзя было допустить, чтобы хоть кто-то посторонний узнал, что крупный русский чиновник прибывает в континентальную Индию, где собирается провести переговоры с одним из серьёзнейших противников англичан.

Сам Михаил задавался вопросом, как он здесь очутился: ещё три месяца назад Строганов спокойно служил под Дербентом в Саратовском драгунском полку в чине поручика, видел себя в будущем как минимум генералом и ухаживал за юной дочкой своего полковника Катенькой Студзинской. Внезапно его вызвал к себе сам командир дивизии, генерал Дерфельден, с извинениями, но без каких бы то ни было разъяснений, выдал на руки приказ об отставке, подписанный лично государем, и подорожную «ускоренного порядка» прямо в Григориополь — самую что ни на есть Тьмутаракань!

После долгого и мучительного путешествия через персидские земли молодого человека принял лично наместник Евстафий Иеронимович Сангушко и чуть прояснил ситуацию, сообщив, что именно ему надлежит участвовать в проведении важнейших и совершенно секретных переговоров с каким-то индийским вельможей. Три недели глубокого погружения в местные реалии под руководством самого́ посланника, майора Ахмадова, и новое плавание, на сей раз в