Игра одиннадцати - Амалия Лик

боялась, как будто жила одним днем. Может, знала, зачем я пришел, кто я и что ее ждет. Я впервые не мог решиться. Впервые не чувствовал азарта, а только горькое сожаление. Вы когда-нибудь чувствовали сожаление перед тем, что еще не сделали?

Она получила какое-то сообщение и ушла домой. Я отпустил ее, не решился. Нашел ее в сети, и мы стали переписываться. Иногда она днем выходила на улицу и казалась кем-то неземным. Отрешенно шла по тротуару и смотрела куда-то вдаль. Но я уверен, она ничего не видела. Пару раз я подкарауливал ее у подъезда и угощал кофеином, а она позволяла мне идти рядом, пока бесцельно блуждала по городу. А потом я свозил ее в одно место, километров пятьдесят через руины. Там был обрыв и огромная расщелина в земле. Вид такой, аж дух захватывает. Даже у меня. Я туда только свою девушку возил… и ее. В лучах заката перед нами расстилался весь потерянный мир. Красивые, дикие, безлюдные просторы. Только я и она. Я положил надувной матрас, мы сидели рядом, совсем близко. И тогда она повернулась, посмотрела на меня и сказала, что знает, зачем я пришел. Говорит, красивое место, чтобы поставить точку. Но она не хотела исчезать. Ей было важно, чтобы ее нашли, чтобы не осталось никаких ложных надежд, которые никогда не сбудутся. Знаете почему? Потому что она кого-то любила. Возможно, безответно. Не знаю. Не спрашивал. Но я считаю, что именно эта любовь двигала ею. Она пыталась спасти не себя.

Я хотел, чтобы все было иначе. Правда хотел.

Не знаю, как она все поняла.

Но это жизнь, жестокая жизнь. А она умела смотреть вглубь.

Я ничего не сделал. Впервые я не сделал ничего, но и этого было достаточно.

Отвез ее обратно, зная, что больше не увижу. Она из тех, кто держит свои обещания. Но это тоже, наверное, не та история, которую вы хотели услышать.

Глава 12

8-й день суперфинала

По ощущениям Евы, прошло около десяти дней. Но здесь нет солнца и луны, нет дня и ночи, поэтому чувствовать время становится все сложнее. Лампа горит постоянно, кроме тех мгновений, когда ей приносят еду и воду. В эти минуты кромешной тьмы она должна лежать на матрасе и отвернуться к стене. Но сегодня Ева решила рискнуть… Она знает, что это уже не игра.

Свет гаснет, и комната погружается во мрак. Ева лежит и прислушивается, как скрипит засов где-то там, за потолком, слышит звук откупоривания склепа и тяжелые шаги на лестнице.

Она напрягается всем телом. Проигрывает в голове снова и снова то, что собирается сделать. Повернуться, быстро вскочить, оттолкнуть «тюремщика» и прорваться к лестнице. Но для этого ей нужен хоть малейший луч света, который должен просачиваться сверху, из открытого люка ее личного склепа.

Шаги приближаются. Ева сжимает ладони в кулаки, открывает глаза и медленно поворачивает голову. Мрак повсюду, он не рассеивается, а стоит плотной завесой. Она чувствует человека в комнате, слышит, как он что-то ставит на пол и идет обратно.

«Чертова тьма!»

Ева вскакивает с матраса и бросается к лестнице, пытаясь прорваться к выходу. Но ее тут же хватает чья-то сильная рука в перчатке и швыряет к стене. Она ударяется плечом и падает на холодный пол. Безвольно лежит, схватившись за онемевшую руку, слушая звуки шагов по деревянным ступеням и хлопок тяжелой двери. Через несколько минут загорается лампа. Она видит тарелку с едой, стоящую на полу, бутылку воды и собирается уже ползти до матраса, как из динамика гремит страшный металлический голос.

– Ева, ты нарушила правило игры и должна понести наказание.

В то же мгновение свет в комнате тухнет, и Еву окутывает промозглый густой мрак.

«Вечность капает медленно, безгранично долго и тягуче.

Кап…

Кап…

Кап…»

9-й день заточения

«В комнате заперты я и мгла…

Кто из нас победит?

Никто не разговаривает со мной…

Не звучат записи других участников…

Никто не приходит, не приносит еду и воду.

Я проигрываю, сдаюсь, ломаюсь.

Кап…

Кап…

Кап…»

10-й день заточения

«А вечность неиссякаема…

Я лежу на матрасе, иногда перемещаюсь вдоль стен, на ощупь.

Только я и мысли. Мысли и я.

Кап…

Кап…

Кап…»

11-й день заточения

«Мне кажется, время остановилось, а стены сжимаются с каждым моим вздохом. Остается всего миг, бесконечный миг, а после они расплющат меня под своей тяжестью.

Я стараюсь думать о хорошем, вспоминать счастливые дни прошлого, пытаюсь поддерживать свет внутри себя. Но моя неоновая лампа понемногу тускнеет, а я слепну от черноты.

Я больше никогда и ничего не увижу.

Скоро я буду помнить только эти стены, этот пол, эти сканы.

Я умру в этом затхлом подвале.

Одна…

Тьма топит меня в слезах, топчет в мыслях.

Я разговариваю с Марком, разговариваю с теми, кого здесь нет…

Я молю о пощаде – десятки, сотни, тысячи раз.

Но меня никто не слышит.

Есть только я. Я бесконечна.

Это страшно.

Целую вечность я лежу, ожидая смерти. Но смерть не торопится, не спешит».

Яркий свет пронзает и режет глаза, словно тысячи осколков стекла впиваются в роговицу. Слезы текут по щекам, и невозможно терпеть, невозможно смотреть. Тьма покинула ее камеру, но не страх и не мрак, впившиеся в нее навсегда.

Глава 13

Утром Еву разбудил странный назойливый звук. Она резко села и размяла затекшую озябшую шею. Ночью было холодно, даже кофта не спасла от озноба, пробравшегося под кожу. Хотелось залезть под струи горячего душа и выпить теплого кофеина. Но вокруг был все тот же залитый солнцем лес. Откуда-то сверху шло жужжание. Ева задрала голову и прищурилась, пытаясь разглядеть, что происходит, но солнце слепило глаза, а гул неумолимо нарастал. Ева тут же включила часы – никаких новых сообщений. В голосовании девять активных кнопок, а изображения Сергея и Рины черно-белые. Ева посмотрела на свой скан, количество голосов под ним – ноль. Выдохнула. Под другими тоже были нули.

«Тогда что происходит?»

Ева встала, хромая подошла к стволу дерева, казалось, что под ветками было безопаснее, и стала следить за небом. Через несколько секунд появился дрон, который парил под облаками и стал снижаться, направляясь в ее сторону. Она оглянулась – бежать некуда. Да и не скрыться ей, тем более с пульсирующей адской болью в пальце. Ева смотрела на дрон, ожидая