Дайте мне меч, и я переверну мир! Том 4 - Стас Кузнецов

Арка, выпустив из себя всех гномов, потихоньку исчезла, растворившись в призрачной дымке, будто её и не было.

— Нам нужно спешить, — поторопил я гномов, но в детали той опасности, которая грозит Филу и Венди их посвящать, естественно, не стал. — Сложите листы в книгу.

Предводители кланов начали копаться, нехотя и оттого крайне медленно доставая листы. При этом с недоверием поглядывая друг на друга. Никто первым лист отдавать не спешил.

— Давайте листы мне, — решил я ускорить процесс, выступив третейским судьей.

Но гномы тут же попрятали листики и уставились на меня с подозрением.

— А ежели ты нас хочешь-таки надуть? — вдруг двинул идею Белегар. — Мы сейчас листы объединим в книгу, пойдем к драконихе, а она эту самую книгу заберет себе, а нас пожгёт и никакого золота нам не отдаст.

— И то, верно, — подхватил Гимли. — Да и зачем драконихе книга? Значит она шибко ценная, может быть она к еще большим сокровищам нас привести может. А мы её сейчас так бездумно отдадим!

— А дело ведь говорят, — согласился Торин. — Что ты на это скажешь, посланник?

Вот сейчас я как никогда нуждался в максимально пафосном, представительном виде, а я был абсолютно голым. При этом, как птенец, весь дрожал, едва держа себя на ногах.

Порыв Фила, конечно же можно понять, и где-то даже я его поддерживал, но мог он мне хотя бы тряпки оставить, знал же, что я буду голым после обращения. Тоже мне, оруженосец.

Я материализовал меч и оперся на него, решив, что главное сейчас сделать хорошую мину при плохой игре.

— Книга имеет ценность только для Драконихи, — честно пояснил я. — Вы сможете рассмотреть её после того, как соберете и убедиться в этом сами. Книга поможет Моргане покинуть ваши пещеры и вернуться в Драконий край. Но я согласен с предположением Белегара, тётка она зловредная и золотце больно любит. Поэтому советую книгу припрятать и сказать ей, где она только после того, как получите свои сокровища.

Гномы стали держать совет. Спорили-спорили, а решили всё равно, по-моему. Первыми листок мне пожертвовали Огнебородые, за ними подтянулись Чернобородые, а после всех Длиновласые. Когда седьмой лист сложился в стопку, листья вспыхнули золотым светом, и в руках у меня оказался толстый фолиант в кожаном переплете. При этом еще и тяжелый, зараза.

Я хотел было протянуть книгу Торину, но вовремя осёк себя. Другие гномы наверняка бы обиделись и опять разгорелась бы вражда.

— Пойдемте в логово к драконнихе, а книгу все вместе спрячем где-нибудь на подходах, — предложил я.

— Так тому и быть, посланник наследника короля Артура, — заключил Торин. — Веди нас!

Нам предстояла ещё неблизкая дорога к драконихе. А у меня мало того, что сил не было, так ещё и с голой жопой предстояла по пещерам лазать.

— Эрик, это, может тебе одежду дать, мне Фил оставил, — предложил Томаш.

— И ты молчал, падла⁈ — накинулся я на Крайкоса.

— Не мог отказать себе в удовольствии, ваша светлость, — заржал Томаш.

— Ну погоди у меня, остряк самоучка, — забирая одежду, процедил я.

Томаш продолжал безудержно ржать, заверяя меня, что история не забудет моей голой речи с мечом. Хотелось мне отплатить ему какой-нибудь каверзой в ответочку, но времени на это не оставалось. Однако же, эту подлянку я запомнил.

Наскоро одевшись, я сразу почувствовал себя уверенней и даже сил как будто прибавилось.

Мы наконец-то двинулся в путь.

Глава 18

Каждый шаг давался мне через неимоверные усилия, словно приходилось идти в космическом скафандре по луне. И надо сказать, никакого удовольствия от ощущения чего-то похожего на космическое приключение я не испытывал. Видимо, даже мой организм не выдержал постоянных нагрузок и попаданий в меня острых предметов и дал об этом знать в самый неподходящий момент.

Регенерация происходила чудовищно медленно, энергии, как магическая, так и жизненная были на нуле. Плюс ко всему меня нервировало замкнутое пространство, к горлу то и дело подкатывала паника, хотелось на волю. Видимо, причина была ещё в том, что меня ранили не человеком, а соколом, то есть на более глубинном уровне. А птице было сложнее излечиться.

Однако за судьбу Фила с Венди я переживал больше, чем за себя, поэтому, отбросив жалость к себе, и, преодолевая постыдные слабость и страх, я упёрто тащился в пещеру к драконихе. Потому что чувствовал ответственность за их жизни.

С одной стороны, я понимал порыв Фила, с другой, костерил своего непутевого оруженосца, на чём свет стоит. Ведь это ж надо было оказаться таким безмозглым кретином, чтобы попереться в одиночку спасать Венди. Хоть бы Томаша взял с собой. Что Фил мог сделать один против целого дракона, когда у нас даже у троих шансов почти не было. Он мог только красиво и благородно умереть рядышком с Венди. Но и умереть красиво у него тоже не получится, так как в смерти ничего ни красивого, ни благородного быть не может. Я так явственно видел перед глазами обугленные кости друга и девочки, что становилось совсем тошно.

В глазах начало темнеть, будто фонари гномов перестали работать. Я открыл было рот, чтобы потребовать больше света и понял, что не могу вымолвить ни слова. Я споткнулся раз, другой. Книга выпала из ослабевших рук и раскрылась. Я упал рожей прямо в распахнутые листы. Перед глазами сверкнуло и книга меня, как будто утянула сквозь листы вглубь себя.

Я очутился в пещере, точнее не я, а часть моего сознания. Ощущения полностью соответствовали моим снам. Режим функционирования был ограничен, я мог только видеть и слышать, но не мог действовать.

Пещера оказалась просторной, поделённой на несколько секций. В одной стороне, поблескивала впечатляющая гора сокровищ драконихи. Здесь было золотые монеты, слитки золота, драгоценные камни, тончайшей работы ювелирные украшения, доспехи, оружие. Всё это сверкало, горело, манило. Довольно долго я просто не мог отвести глаз, воображая, как бы я развернулся на такой солидный капитал.

На другой стороне, обжитой и даже уютной, по стенам и на полу были настелены и навешены шкуры животных, стояла красивая мебель из красного дерева: шкафы с толстыми фолиантами и изящной посудой из горного хрусталя, а так же из тончайшего фарфора, широкая кровать с балдахином, столик.

Венди и Моргана сидели неподалёку от костра, за столом в