Королева - С. Массери

После того как мой отец объяснил Малику, где и когда мы встретимся с ним, Малик хлопает меня по спине и покидает клуб вместе со своими людьми.

Мы с отцом смотрим друг на друга, и у меня появляется чувство, что я играю во всем этом более весомую роль, чем предполагал.

– За мной! – приказывает отец, направляясь к дверям.

Он садится в машину, за рулем которой уже ждет одна из Адских гончих, а я мгновение колеблюсь, но затем располагаюсь рядом с ним на заднем сиденье.

– Ты помнишь свое первое задание со мной, сынок? – спрашивает Цербер, нарушая тишину.

Я смотрю на отца и киваю.

Это была проверка на преданность. Он видел, как стали близки Джейс, Аполлон и я, но хотел, чтобы он занимал в наших головах первое место. Цербер мог сделать нашу жизнь более приятной, а мог – наоборот.

Откинувшись на спинку сиденья, я позволяю себе вспомнить, каким обжигающим и горячим был воздух в тот день. Стояла летняя ночь, и даже ветер, бьющий нам в лицо, пока мы мчались на мотоциклах в сторону Вест-Фолса, не мог охладить наш жар. Титаны ожидали поставку наркотиков, и отец решил вмешаться. Украсть их или уничтожить. В ту ночь он был за главного и ехал с нами. Тогда мне было шестнадцать, а отец еще не знал, что на заднем сиденье машины открывается самый лучший вид.

В ту ночь мой дядя…

– Зачем ты заговорил об этом? – тихо спрашиваю я и достаю пистолет, проверяя его исправность, просто чтобы занять как-то руки.

– Потому что я знаю, что у тебя на уме, сынок. – Он наклоняется и кладет свою руку поверх моей. – Я хочу, чтоб ты знал: меня не так легко убить, как моего младшего брата.

– Почему ты думаешь, что я убью тебя? – спрашиваю я, однако паника бьет через меня, как электричество.

Потому что это было бы решением всех моих проблем. Я пытался игнорировать этот вариант, притворяясь, что смогу найти какой-нибудь другой выход. Но я всегда знал, что это единственное решение, которое может меня освободить.

Внезапно я чувствую, будто мои запястья сковывают невидимые кандалы. Они затягивают мои руки все туже и туже, а для освобождения от них мне нужно пойти на то, на что раньше не осмеливался. Стать темнее, чем я есть.

Телефон в моем кармане вибрирует, и, достав его, я пролистываю входящее сообщение и затем удаляю его.

– Кто это? – спрашивает отец.

– Кора. – Посмотрев на Цербера, я снова убираю телефон.

– Скажи ей, что ты занят, – взмахивает он рукой.

– Я просто поговорю с ней позже, – бормочу я, и внезапно машина останавливается, фары гаснут, а водитель, не отрывая глаз от дороги, проверяет свое оружие.

Не сразу, но скоро к зданию подъезжают патрульные машины, принадлежащие офису шерифа и городскому совету. Все они спешат сюда, чтобы привести в действие протоколы чрезвычайных ситуаций. Я не хочу знать, что за ад устроили Адские гончие, но уверен, городской совет готов проголосовать за то, чтобы закрыть город, выставить больше патрулей и арестовать всех, кого только смогут. Хотя вряд ли им удастся поймать кого-нибудь из Адских гончих.

Шериф выходит из личной машины и, надевая шляпу, спешит к дверям университета. Надин Брэдшоу приезжает на внедорожнике. Она задерживается у дверей и дожидается другого олдермена, который, подходя, берет ее под руку. Последним прибывает мэр, но я слежу не за тем, кто входит в университет, а за полицейскими машинами, выезжающими с территории с включенными фарами и сиренами. Они разъезжаются в разные стороны, и это наводит меня на мысль, что Адские гончие тоже разделились.

Мой желудок снова скручивает при мысли о том, что в руках Адских гончих находится вся ярость, накопившаяся после войны. Цербер приказал не предпринимать никаких действий, пока бессмысленно гибли их друзья, и мне легко представить их ненависть и ярость сейчас. Адские гончие собираются выместить ее на городе.

Прибывает Малик, а за ним следует не менее дюжины Адских гончих. Они окружают нашу машину, и мой отец выходит наружу. Я же медленно следую за ним и встаю рядом с Маликом.

– Ваша задача – охранять выходы, – говорит отец, обращаясь к нескольким Адским гончим. – Убедитесь, что ни один ублюдок не покинет это здание без сопровождения Адских гончих, – приказывает он, и Малик кивает. – Ты, я, Вульф и еще четверо войдем в здание. Я хочу, чтобы один из наших людей был в лифте, двое других на лестничных площадках, а четвертый пойдет с нами. – Он наклоняет подбородок. – Выбирай людей. Мы выдвигаемся сейчас же.

Пока Малик отдает приказы, я снова следую за отцом. Я убираю пистолет, потому что в нем нет необходимости, и смотрю на то, как Адская гончая проносится перед нами, чтобы распахнуть главные двери университета. Малик оказывается рядом и касается моей руки своей, но молчит, пока мы заходим внутрь.

Первый этаж оказывается пуст, но Адская гончая, которая открыла двери, продолжает идти перед нами, держа оружие наготове. Он открывает дверь на лестничную клетку, и Малик жестом просит его остаться и все проверить. Второй из людей Малика вызывает лифт, а третий и четвертый выходят на лестничную площадку в противоположном конце здания. Тот, кто первым проверял лестничную клетку, возвращается к лифту, присоединяясь к Адской гончей, которая его вызвала. Когда раздается звуковой сигнал о прибытии лифта, дверь открывается, и внутри оказываются два офицера полиции. Адские гончие открывают огонь, прежде чем полицейские успевают среагировать. Выстрелы, пули от которых, без сомнения, попадают в бронежилеты на груди падающих офицеров, – практически не слышны из-за глушителей. Адские гончие заходят в лифт и стреляют им в головы, а я заставляю себя смотреть на то, как умирают эти полицейские. В их глазах гаснет свет, а затем Адские гончие вытаскивают их из лифта и заходят внутрь. Малик, мой отец и я заходим следом и уже впятером поднимаемся на лифте на шестой этаж.

Ничем хорошим это не закончится.

– Оставайся здесь, – приказывает отец одному из членов банды, а другой продолжает следовать за нами.

Мы с Маликом идем за отцом по коридору шестого этажа, где должен был собраться городской совет, ведь полицейский участок находится на четыре этажа ниже.

Я смутно помню, как Кора рассказывала нам, что городской совет собрался, когда взорвался вагон метро, так что, вероятно, сейчас они сидят в зале заседаний и рассматривают те же сценарии развития событий. Другая банда, новый день, но те же решения.

Отец ведет нас