Хроники Менталиста 2 - Ярослав Чичерин

— Фамильный склеп, — прошептал я, сам не понимая, откуда знаю это.

«Место упокоения наших предков,» — подтвердил Александр. — «Здесь покоится прах семнадцати поколений Белозерских.»

Шакал вошел в зал, его глаза жадно впитывали каждую деталь.

— Это бесценно! — выдохнул он. — Настоящий императорский склеп! Артефакты, реликвии… Это же целое состояние!

Что-то внутри меня взорвалось белой яростью, настолько чистой и жгучей, что перед глазами вспыхнули искры. Мир замедлился, как в том бою с наёмниками, и я ощутил, как по венам разливается чужая, древняя сила. Прежде чем успел понять, что происходит, моё тело рванулось к Шакалу с такой скоростью, что он даже не успел моргнуть.

Мои пальцы впились в его горло, как стальные тиски, и с нечеловеческой силой впечатали его в каменную стену. Удар был настолько мощным, что от древней кладки посыпались осколки, а сам контрабандист охнул, когда воздух вылетел из его лёгких.

— НЕ СМЕЙ ДАЖЕ ДУМАТЬ ОБ ЭТОМ! — прорычал я голосом, который звучал как раскаты грома в замкнутом пространстве. В нём слышались отголоски власти, накопленной веками, холодная ярость королевской крови. — Здесь покоятся МОИ предки! И если ты осмелишься протянуть свои грязные лапы к их наследию, я разорву тебя на части!

Шакал болтался в моей хватке, как тряпичная кукла, его ноги беспомощно дёргались в воздухе. Глаза выкатились от ужаса, а на лице отразилось понимание — он столкнулся не с уличным оборванцем, а с чем-то намного более опасным и древним.

Воздух в склепе сгустился, будто сами духи предков отозвались на мой гнев. Даже статуи, казалось, наклонились вперёд, наблюдая за происходящим своими каменными глазами.

А потом понял страшную вещь — я больше не контролировал собственное тело.

Глава 14

Кровь против крови

Шакал болтался в моей хватке, как тряпичная кукла, хватаясь за мои запястья и отчаянно пытаясь вдохнуть. Его острые зубы обнажились в судорожной гримасе, а в глазах плескался первобытный ужас — не перед силой, а перед чем-то сверхъестественным, что он увидел в моем лице.

«Воры и мародёры должны быть наказаны», — звучал в моей голове голос Александра, но теперь это уже не было отдалённым шёпотом. Его голос полностью заполнил моё сознание, вытесняя мои собственные мысли.

— Макс! — голос Кристи прорвался сквозь пелену гнева. — Макс, остановись! Это не ты!

Она бросилась ко мне, пытаясь оттащить от Шакала, но моё тело, ведомое чужой волей, отбросило её одним движением плеча. Кристи отлетела, ударившись о каменный алтарь, и вскрикнула от боли.

Этот крик, словно ледяная вода, пробился через пелену чужого контроля. Что я делаю? Я только что ударил Кристи⁈

— Дыши, парень! — Гаррет возник рядом, его ладонь легла на мой плечо, а другая — на мою грудь, где под рубашкой пульсировал амулет. — Это не твой гнев. Не позволяй ему управлять тобой!

В этот момент что-то изменилось в окружающем пространстве. Воздух в склепе сгустился, наполнился странным гудением. По стенам, от алтаря к каменным нишам, побежали голубоватые разряды энергии. Статуи предков, казалось, пришли в движение — их каменные глаза вспыхнули тем же синим светом, что излучал амулет.

— Что происходит? — прохрипел Шакал, которого я всё ещё держал за горло.

— Это похоже на защитные механизмы склепа, — выдохнул Гаррет, сжимая моё плечо до боли. — Макс, если ты не возьмёшь себя в руки, они уничтожат всех нас!

Я чувствовал, как во мне борются две силы: моя собственная воля и нечто древнее, королевское, не привыкшее к сопротивлению. Амулет на груди пульсировал, обжигая кожу.

«Ты слишком слаб, чтобы защитить наследие. Позволь мне», — настаивал Александр.

— Нет! — я стиснул зубы, борясь за каждую частицу своего сознания. — Это. Моё. Тело.

С невероятным усилием я разжал пальцы, отпуская горло Шакала. Контрабандист рухнул на пол, хватая ртом воздух и отползая от меня как от чумного.

Дышать было трудно, словно вместо воздуха в лёгкие попадал раскалённый свинец. Колени подогнулись, и я упал, упираясь ладонями в холодный каменный пол. Каждый вдох давался с боем, каждая мысль ускользала, подобно рыбе, выскальзывающей из рук.

— Не трогайте! — прохрипел я Гаррету и Кристи. — Я… должен… сам…

Кристи, прихрамывая, подошла ко мне:

— Я не оставлю тебя!

— Уведи её! — крикнул я Гаррету, чувствуя, как внутри поднимается новая волна чужой ярости. — Быстрее!

Гаррет понял. Он схватил Кристи за руку и потащил к выходу из склепа. Она сопротивлялась, пыталась вырваться, но старик был сильнее. Шакал, прижимая руку к горлу, уже сам спешил к выходу, бросая на меня испуганные взгляды.

Когда они скрылись в коридоре, я остался один в древнем склепе, наедине с призраком брата, который пытался завладеть моим телом.

Я медленно поднялся, дрожа от напряжения, и ощутил всю тяжесть момента. Вокруг меня, в каменных нишах, стояли статуи предков — мрачные фигуры, высеченные из гранита и мрамора. Их глаза, светящиеся синим, смотрели на меня с молчаливым ожиданием.

— Достаточно, — произнёс я вслух, обращаясь к Александру. — Ты чуть не убил человека. Чуть не навредил Кристи.

«Он осквернитель могил, — голос Александра звучал в моей голове с холодной яростью. — А девчонка просто мешала. Наше наследие важнее их жизней».

— Нет! — я ударил кулаком по каменному полу, боль отрезвила меня. — Это МОЁ тело. МОЯ жизнь. Ты мёртв, Александр. Я жив. И это я решаю, что важно, а что нет.

Я почувствовал, как внутри меня что-то сопротивляется, бьётся, как пойманная птица.

«Ты не понимаешь своей ответственности, — настаивал голос. — Наша кровь…»

— Кровь? — я горько усмехнулся. — Да что ты о ней знаешь? Я рос на улице, в трущобах. Я видел кровь каждый день. Я выживал там, где тебе и не снилось. И если кровь что-то значит, то только то, что мы сами в неё вкладываем.

Я сделал глубокий вдох и продолжил, чувствуя, как с каждым словом возвращаю контроль:

— Я признаю тебя, Александр. Ты мой брат. Ты часть меня. Но ты не я. И если хочешь остаться, мы должны договориться. Никакого контроля без моего разрешения. Никакого насилия над теми, кого я считаю друзьями. И ты помогаешь мне своими знаниями, а не пытаешься мной управлять. Это мои условия.

Тишина. Долгая, напряжённая тишина, нарушаемая только