Ош. Жатва. Том 1 - Артём Александрович Мичурин

— Добрый, — осчастливил я простолюдина ответной любезностью. — От самого Шафбурга.

— Неблизко. Надеюсь, тамошние дороги не доставили вам хлопот. Время-то нынче неспокойное. Уж больно много лихих людей развелось в округе.

— Нет, разбойников не встречали. А вы сами откуда будете?

— Так из Швацаштауба, — махнул старик рукой себе за спину.

— Далеко до него?

— Неспешной рысью к вечеру доберётесь.

— И что вынудило вас покинуть дом в столь неспокойные времена?

— Дом и вынудил, — печально вздохнул старик, разведя руками. — Сгорел он, а с ним вместе и дочь моя с мужем в огне пропали. Спихнули мне этих вот недотёп малохольных, — усмехнулся дед, кивнув на внуков. — Думал, на старости лет отдохнуть, себе в радость пожить оставшиеся деньки, ан нет, опять нянчись, воспитывай, ставь на ноги. Сироты же теперь. Помру, только двое они друг у друга и останутся. Хорошо хоть дружные, в беде не бросят. По нынешним временам — редкость.

— И то верно. Нравы сейчас такие, что мать родную на кон ставят без раздумий.

— Вот-вот, — потряс старик бородою и кивнул на Волдо. — Сынок ваш?

— Ага, — потрепал я «сынулю» по вихрам. — Тот ещё балбес, ничему учиться не желает. Не будешь пинать да затрещины выписывать — так дураком и помрёт. Правильно я говорю, горе ты луковое?

— Да, пап, — промямлил Волдо.

— Ну, выбрал уже?

Пацан, не поднимая глаз, помотал головой.

— Так выбирай.

— Я не могу. Это... Это просто неправильно.

— Вот, полюбуйтесь. Только и может, что отцу перечить. Розгами у меня сегодня поужинаешь, шельмец. — Ладно, — снова обратился я к старику, — счастливого вам пути, и удачи на новом месте.

— Благодарю вас, господин, — поклонился старик и, спохватившись, вытащил из кармана два красных яблока. — Не побрезгуйте. Из нашего старого сада.

— Наливные, — куснул я одно, протерев о рукав, а второе бросил Волдо. — Лови, бестолочь.

— Счастливо вам, добрые господа, — ещё раз откланялся старик, и вся троица продолжила свой путь.

— Вы их не убили, — проворочал Волдо пересохшим от волнения языком, немного отъехав.

— И не собирался. А вот ты, считай, убил одного. Не спас. И только затем, чтобы потом совесть не мучала. Мол, раз я не вмешался, то и вины за мной нет. Паскудно поступил. И именно из-за своей треклятой совести. Дьявол...

— Что такое?

— Да слабость опять накатила. Наверное, пожрать надо. Остановимся вон там, в теньке.

Глава 20

Садясь под дерево, я вдруг перестал чувствовать ноги и крепко приложился всё ещё не потерявшей чувствительность жопой о корни. Но резкая поначалу боль отступила уже через секунду. Попытка подняться привела к тому, что призванные на помощь руки подломились в локтях, и я уткнулся рожей в землю. Волдо суетился рядом, не понимая, что происходит и как с этим бороться:

— Что с вами?! Кол, что случилось?! Вы меня слышите?!

Я попытался ответить, но лишь пустил слюну по подбородку.

— Вот же срань! Это яд! Проклятое яблоко! О нет... — отвёл он от меня полный отчаяния взгляд и обратил его на дорогу. — Они возвращаются. Они возвращаются, Кол! Что мне делать?!

Я с трудом указал глазами на торчащий из седельной сумки меч и только потом сообразил, что моя подсказка может быть неверно истолкована. Но пацан не подвёл и, вместо того чтобы вскочить в седло и пустить лошадь галопом, взял в руки оружие. Меч дрожал и плясал как эпилептик, однако же смотрел в нужную сторону.

Святая троица отложила планы переселения и вознамерилась продолжить совсем недавно прерванное общение с нами. Они шли так же неспешно, как и до этого, совершенно не опасаясь, что собеседники покинут уютную полянку. Молодёжь перевесила узлы за спину и, произведя быстрые манипуляции со своими палками, превратила их в некое подобие копья с торчащим из деревяшки небольшим клинком вместо наконечника. Дело — дрянь.

— Пресвятая Амиранта, у них оружие! И оно длиннее моего! Кол, очнитесь!!! — беспардонно отвесил мне пинка Волдо, но никакого терапевтического эффекта это, к сожалению, не возымело. — О нет... Они убьют нас. Мы умрём. Умрём...

Пацан переминался с ноги на ногу, но продолжал стоять с мечом наизготовку.

— Брось это, сынок, — заговорил, подошедший в сопровождении своих подручных главарь шайки. — Мы не причиним тебе вреда. Нам нужны только ваши пожитки. И он.

Вероятно, имелся в виду я. Паралич к этому моменту уже овладел мною целиком, так что даже голова не слушалась, а перед глазами были только ноги коварных лиходеев.

— Ну же, — продолжил старик. — Я знаю, что он тебе не отец. Отдай его нам и можешь уходить.

Три пары ног сделали шаг вперёд, но тут же поспешно отступили.

— Прочь! — проорал Волдо, срываясь на фальцет. — Можете забрать лошадей, всё, что на них есть, и убирайтесь!

— Так не пойдёт.

Ноги начали расходиться — пара влево, пара вправо. Окружают. Пизда мальчонке. Красавчик — жопа с зубами — где ты, когда так нужен?

И — о чудо! — не успел я закончить мысль, как безрадостная картина перед глазами радикально преобразилась. Пара ног, обходящая нашего героического стража с левого фланга, вдруг резко дёрнулась, перешла в горизонтальное положение и засучила по земле. Тревожная тишина сменилась душераздирающими воплями. К двум оставшимся мельтешащим парам присоединились ещё две — работающие в связке. Клочья травы и комья земли полетели мне в рожу, смешиваясь с кровью и драным тряпьём. Чья-то изорванная рука упала прямо у меня перед носом и тут же исчезла, утянутая вместе с телом. Правый глаз залило брызгами, и мир сделался очаровательно розовым. Что-то закрыло обзор и затряслось из стороны в сторону, оглашая поляну задушенным воплем, быстро сходящем на нет, после чего отлетело прочь, а мне открылся чудесный вид. Две пары мускулистых блестящих от влаги лап подошли к лежащему на спине телу. Это была девушка. Её залитое кровью лицо всё ещё разевало рот в попытке схватить хоть немного воздуха. Лапы остановились, и тёмное, истекающее слизью пятно по ту их сторону опустилось к груди жертвы. Тело тряхнуло, ещё раз, и ещё... Глаза были открыты. Они смотрели вверх, периодически моргая, а рот продолжал судорожно хватать воздух.