Школа дорог и мостов - Тамара Витальевна Михеева

У нее болела голова и почему-то ныли колени.

– Просил. И ты большая молодец. Но каждый переход должен быть, во-первых, подготовлен, а во-вторых, запротоколирован.

– Я же не думала, что получится.

– Во-о-от… А надо научиться точно знать! Понимать, чувствовать: сейчас будет переход. Чтобы это не случайность была, а акт твоей доброй воли, твое желание.

Он подошел, сел на прикроватную тумбочку (та слегка скрипнула в ответ).

– Как ты открыла дверь, расскажи.

– Я не открывала.

Саше очень хотелось снова лечь, вытянуться, закрыть глаза, но при Алехине было неудобно, и она продолжала сидеть, поджав ноги и стараясь не замечать нытья коленок.

– Как это «не открывала»? Ты прошла сквозь дверь?

– Ну… не то чтобы… через лабиринт.

Алехин смотрел озадаченно. Будто поменять одно пространство на другое можно только через двери! Есть еще окна, например. Можно пролезть через дымоход или вентиляцию, если размер позволит. Она вышла через лабиринт трещин, что такого-то? У каждого свой способ. Алехин слушал ее внимательно, гладил подбородок. Когда Саша замолчала, повторил за ней:

– У каждого свой способ… Что ж, может, ты и права, может, в этом вся соль.

– Соль?

– Так говорят. Есть такое выражение. Не слышала?

Саша пожала плечами. Головная боль отступала, но думать о переходах и других сложных вещах пока не хотелось.

– А что было там? Что за мир?

– Не знаю, – вздохнула Саша. – Я не успела выйти из лабиринта, меня как будто что-то дернуло и оттащило назад.

– Ясно, – сказал Алехин. – Ты молодец.

– Сергей Иванович, а зачем мне вообще учиться открывать двери, если я иду с Яной? Ведь она может меня провести туда. Ну, как Алексей Васильевич проводил в дом в лесу.

– Может, конечно, может; она и поведет. Но пока ты не научишься сама переходить, мы не можем тебя отпустить туда. Вопрос безопасности, понимаешь? Мало ли что там случится с Яной. Ты должна суметь вернуться сама, если вдруг что… И еще. – Он раскрыл ладонь. На ней лежал перламутровый морской конек. – Это твой якорь, он будет удерживать тебя в равновесии, куда бы ты ни попала.

Саша кивнула. Но Алехина простой кивок не удовлетворил.

– Ты понимаешь, почему морской конек?

– Н-нет… а это не просто так?

– Не просто.

Он молчал, смотрел, будто ждал, что вот-вот она догадается, и Саша чувствовала себя очень тупой. Алехин сказал:

– Потому что Морюшкин. Он всегда будет здесь, в этом мире, и он всегда будет тебя ждать. Такой якорь всем нужен, ну, чтобы не потеряться там, не увлечься очень уж сильно. – Он вздохнул. – Но если у тебя в ассоциацию не связывается, лучше поискать что-то дру…

– Нет!

Она почти выхватила морского конька у Алехина из рук, сказала хрипло:

– Связывается.

Алехин улыбнулся так понимающе, что Саше захотелось его стукнуть.

Они помолчали. Потом Алехин сказал:

– С этого дня мы начинаем подготовку к заданию. Ты должна знать, что поиск книги истин – это только часть большого поиска, который мы осуществляем по заказу человека, который очень много пережил, и нам правда очень хочется ему помочь.

– Это старик, который живет в таком странном коридоре с окнами…

Алехин чуть не подскочил.

– Откуда ты знаешь?

– Я как-то увидела вас… случайно. Вы шли с ним по коридору и свернули в тот, с окнами, я потом его отыскала, тоже случайно… И вы говорили на незнакомом языке, – закончила она совсем тихо, вдруг осознав, что сболтнула лишнего и сейчас ей влетит, пожалуй.

Но Алехин только покачал головой и сказал:

– Этот коридор почти невозможно увидеть тому, кто о нем не знает. Ты и правда очень талантлива, Саша, Савва прав.

– Савва? Вы что, с ним меня обсуждали?

– Ну, понимаешь, – Алехин как будто смутился, – он твой якорь здесь. И, как с якорем, мы должны с ним обсудить твое задание. И он сказал, что ты очень талантливая, целеустремленная, здравомыслящая и ты обязательно справишься.

Саша еле сдержала дурацкую улыбку, сказала:

– Да мне просто интересно, как там, в других мирах. Это же как в книжку попасть, да?

– Да. Но сначала я должен познакомить тебя с одним человеком.

Ошибка Гаррэта

Саша сразу поняла, что это будет именно он – старик из комнаты номер тринадцать в спрятанном ото всех коридоре. Все тот же солнечный свет бил в окна, те же двери с номерами…

– Как в гостинице, – сказала Саша.

– Да, похоже. Хотя почему-то эти комнаты мы зовем кельями.

– Кельи? Как в монастыре?

– Угу. Не знаю почему, так повелось.

Но когда они вошли, Саша подумала, что комната и правда напоминает келью. Саша никогда не была в монастырях, но именно так себе и представляла жилище монахов: белые стены, белый потолок, минимум мебели (узкая кровать, кресло у окна, стол), большое окно. Комната была просторная и светлая, но какая-то пустая, обезличенная. Саша не хотела бы в такой жить. А сам старик – грустный и одинокий. Он неловко поднялся им навстречу, улыбнулся, но тоже как-то неловко.

– Саша, это Этьен Гаррэт, – сказал Алехин и чуть сжал ей плечо, будто подталкивая к старику. – А это Саша, она будет искать книгу.

– А не заплутает? Такая маленькая…

Саша не обиделась: она для него и правда, наверное, совсем ребенок.

– Саша очень талантливый следопыт, и с ней пойдет наставник.

Гаррэт сел в кресло у окна, Алехин с Сашей – на стулья. Саша волновалась и никак не могла пристроить руки. Хотелось перевернуть стул и сесть верхом, но при взрослых она постеснялась.

– Этьен, – сказал Алехин, – я хотел бы, чтобы вы рассказали Саше о Риле. И о том, зачем нам книга истин, почему так важно ее найти.

У Этьена на мгновение стало какое-то жалостливое лицо, будто он вот-вот расплачется, и он спросил:

– Вы точно уверены, что нет другого способа?

– Боюсь, что нет. А что вас смущает?

– Сама книга. Я же рассказывал вам, она испортила мне жизнь. Уверен, что это один из самых опасных… не знаю, артефактов, орудий, назовите как хотите! А вы посылаете за ней ребенка.

– Это просто книга, – мягко упрекнул Алехин.

– Которая морочит голову и сводит с ума! – выкрикнул Гаррэт. – Если бы не она, я бы не сидел сейчас тут и не просил о помощи…

Алехин покачал головой.

– Я не думаю, что дело в книге, Этьен, – сказал он. – Мне кажется, вы просто… только не обижайтесь, ладно? Не сумели ей воспользоваться. Да и получили неправильно. И увидели в ней то, что боялись