Наследие Маозари 10 - Евгений Панежин

в особенности насчёт того, дескать, а где тогда я шлялся целых три года после школы и почему сразу не пошёл дальше учиться или работать?.. И теперь из-за этого мне будет намного сложнее поступить в какое-нибудь столичное учебное заведение или устроиться на работу, чтобы получить там очередной официальный документ, который должен упрочить мою легализацию. В итоге он махнул рукой, типа, хрен с тобой, Золотая рыбка — делай как знаешь.

Потом меня сфотографировали на фотоаппарат, похожий на земную мыльницу. После чего мы приступили к следующему этапу моей легализации.

Следующий этап заключался в том, чтобы придумать мне реалистичную биографию, которую я должен был выучить наизусть, а потом при необходимости рассказывать её так, как будто сам в неё верю. Для этого я, Фарух и его подручный, Гажик, отправились на другую ферму: то ли к знакомой Фаруха, то ли к его родственнице — насчёт этого старик ничего не сказал.

Эта ферма прибывала в запустении и выглядела намного хуже остальных: все постройки, как и сам жилой дом находились в печальном состоянии, а на участках, для посадок, казалось, растут одни сорняки. Из работников мне удалось увидеть здесь только двух щупленьких мужичков, по лицам которых было явственно видно, что они любят много пить и мало работать.

Один из этих мужичков проводил нас в дом, где мы обнаружили тучную женщину пожилого возраста, которая страдала сильной отдышкой, а ещё от неё неприятно пахло смесью мочи, застарелого пота и каких-то лекарств. Фарух обменялся с женщиной тёплыми приветствиями, а потом передал ей конверт и, указав на меня, сказал, что я тот самый юноша, который якобы прожил здесь всю свою жизнь.

Подслеповато щурясь, женщина оглядела мою фигуру и махнула рукой, сообщив, что она, мол, всё равно уже нихрена не видит и не запоминает, так что мы можем смело приступать к своим делам — её ферма в нашем полном распоряжении.

После чего Фарух направился домой, а мы с Гажиком стали заниматься странными делами… Сначала мы взяли тяпки и отправились на участок, где принялись полоть сорняки. При этом Гажик рассказывал мне об особенностях данного занятия, а также поведал несколько забавных историй связанных с этой работой. После этого мы таскали сено, мели двор, кормили скотину, убирали навоз и так далее… В общем, занимались обычным сельским трудом, уделяя каждому занятию понемногу времени. И всё это время Гажик комментировал наши действия и объяснял, зачем это нужно, а также рассказывал различные истории на тему тех работ, которые мы с ним делали. Само собой, до меня быстро дошло, что всё это является своего рода обучением: частью моей легенды. Ибо как можно вырасти на ферме и при этом не знать, за какую сторону нужно держать лопату. Благо, в своей прошлой жизни я был знаком с сельским тяжёлым трудом не понаслышке и прекрасно знал, как пользоваться лопатой и другим ручным инструментом. Поэтому во многих моментах мне оставалось лишь освежить свои навыки. Но здесь были и некоторые свои тонкости, которые я старался хорошо запомнить, так как понимал, что это сделает мою легенду только крепче.

Глава 34

Ближе к вечеру Гажик перешёл непосредственно к моей вымышленной биографии… Моя мать, переселенка из империи Зорт, устроилась работать на ферму к госпоже Игнате, местной хозяйке. Я же тогда был совсем маленьким и поэтому почти ничего не помню о тех временах. Спустя несколько лет моя мать сошлась с каким-то мужиком и отправилась вместе с ним искать лучшей доли. А меня она оставила здесь, на попечении доброй госпожи Игнаты, так как я бы мешал её новой семейной жизни. Госпожа Игната меня вырастила и относилась ко мне почти как к своему родному сыну. Так я и вырос на этой ферме и даже закончил местную школу, правда, на домашнем обучении. При этом я ни с кем в поселении особо не общался и всё время проводил на ферме: или за работой, или за учёбой. А сейчас я окончил школу, правда, это было аж три с половиной года назад, и теперь пришло время, так сказать, мне вылететь из гнезда. А именно: отправиться, на хер, на все четыре стороны и забыть сюда дорогу. А вот дедушку Фаруха, как оказалось, я вообще не знаю. Только слышал краем уха, что неподалёку есть такой фермер. И если я кому-нибудь когда-нибудь расскажу о нашем знакомстве, то мне же будет хуже.

Когда Гажик закончил рассказывать мне о моей вымышленной жизни, я тяжело вздохнул и подумал: эх, бедный мальчик, Том… И тут что-то как-то судьба у меня не сложилась, хоть и выдуманная…

После этого Гажик начал проводить мне экскурсию по дому и территории фермы. При этом он рассказывал о том, как тут прошло моё детство: где я спал, где ел, во что и где играл.

Всю следующую неделю мы с Гажиком провели на ферме тётушки Игнаты, которой, похоже, уже недолго осталось. Как я понял, её единственный доход — это мутные сделки с Фарухом. А после смерти Игнаты к выдуманным историям последних клиентов старика будет почти не подкопаться, так как не останется свидетелей. Работники — не в счёт: веры словам этих забулдыг нет, да и, скорее всего, они тут часто меняются. А дальше у этой фермы появится другой хозяин, который тоже будет на последнем издыхании, и станет подтверждать легенды новых клиентов старика. Вот так и работает эта налаженная схема по легализации дикарей, причём уже давно и безотказно.

Всю эту неделю мы с Гажиком работали над моей легендой, а последние несколько дней он устраивал мне неожиданный допрос: спрашивал, кто я такой, где родился и тому подобное. Причём уточнял различные детали и пытался подловить меня на лжи или на несовпадении фактов. Я же, в свою очередь, должен был с честным лицом доказывать ему, что прожил всю жизнь на этой ферме, а также рассказывать различные истории из своего детства связанные с этим местом.

В конце недели, выслушав мою слезливую историю про то, как в детстве во время грозы меня успокаивала тётушка Игната, прижимая к своей пышной груди, Гажик даже зааплодировал… Хотя при этом ржал как конь… А потом он меня похвалил, сказав, что я был лучшим из его учеников. После чего вручил мне папку с бумагами, а сам ненадолго покинул ферму Игнаты.

В этой папке я нашёл сложенную подробную карту королевства Ханун, со всеми его поселениями, и такую