Где моя башня, барон?! Том 3 - Антон Панарин

Не знаю, сколько я провалялся на полу. Может, пять минут, может, пять часов. Но постепенно силы вернулись ко мне, а вместе с ними и зрение. Ухватившись за факел, я поднялся на ноги и осмотрелся.

Слева без сознания лежал Юсупов, а справа почерневшая сфера. Скорее всего, княжич перетрудился и отключился из-за излишней потери маны. А может, и из-за жары. Ведь сфера сожрала тридцать четыре факела из сорока, создав в комнате нестерпимое пекло.

Сейчас температура стремительно падала. Башню построили кровожадные ублюдки, но победителей они явно уважают. Как только я одолел сферу, дверь, через которую мы входили, открылась. В комнату хлынул свежий воздух. Правда, камни от сферы порядком прогрелись, и какое-то время толку от этого воздуха особого не было.

Я посмотрел на свои руки, потом оглядел себя. Пламя сожгло все мои волосы, а вместе с этим спалило к чёртовой матери всю одежду.

— Гоб! Принеси тряпки моего размера, — попросил я, и тень тут же метнулась в соседнюю комнату.

Это что получается? Мне придётся опять покупать новый комплект одежды? А ещё и Елизар, скряга, зажал гарантию на тряпки. В следующий раз буду требовать, чтобы он продал мне огнеупорный комплект одежды.

Гоб вернулся спустя пять минут и принёс мне одежду одного из погибших аристократов. Штаны и ботинки были в идеальном состоянии. Да, измазаны кровью, но чёрт возьми!.. Ботинки невероятно удобные! А вот штаны, наоборот, какие-то утянутые, в облипку. Отвратительно. Но лучше, чем ничего.

В комплект входила рубаха и пиджак из зелёной ткани. Правда, и пиджак, и рубаха пострадали, видимо во время уполовинивания аристократа. Они потеряли примерно сантиметров двадцать своей длины.

Напялив на себя тряпки, я покачал головой и сплюнул. Чертовски неудобная одежда. Уж лучше бегать в невзрачном тряпье охотников, чем разгуливать в подобного рода нарядах и всё время ощущать неудобства.

Затем Гоб выдал мне один из своих кинжалов. Настало время собирать трофеи. Награда всё это время валялась у меня под ногами. Чёртова огненная сфера размером с огромный арбуз, потеряв всю имеющуюся энергию, затвердела, превратившись в чёрный кусок то ли камня, то ли смолы.

Размахнувшись, я ударил клинком по сфере, отколол небольшой кусочек. По комнате прокатилось лязгающее эхо.

— Как жалкий раб аристократии

Могу помочь честной я братии,

Давай будешь держать ты сферу,

А я крошить её, ну так, к примеру, — предложил Гоб, продемонстрировав клыкастую улыбку.

— Да тише ты. Сейчас этот проснётся. Давай в тень, — сказал я, покосившись на Юсупова.

Он хоть и болван, но благодаря его дару мы оба живы. Если б сюда пришёл я один, то и я, и Гоб уже поджарились бы до хрустящей корочки. Ха-ха! А так до корочки прожарился только я. Впрочем, раны практически зажили.

Было обидно, что всю энергию сферы пришлось перенаправить на поддержание покрова маны и печать регенерации. Если бы не пламя, то я с помощью этой маны мог бы поставить ещё пару новых печатей. Ну и ладно. Главное, что я выжил после такого ада.

Нанеся два десятка ударов, я расколол сферу пополам. И обнаружил внутри… тёмную шкатулку. Открыл её, и увидел игральную карту с синей рубашкой и золотой каймой. На ней была написана цифра «8».

Улыбнувшись, я тут же прикоснулся к артефакту, зная, что будет дальше.

Карта воспарила вверх, повернулась ко мне лицевой стороной. И на ней я прочёл: «Гиперакузия».

Ниже шло пояснение:

«Обладатель карты способен слышать самые тихие звуки на расстоянии десятков километров. Эффект карты действует перманентно, его невозможно активировать или отменить. Он работает всегда».

Пф-ф-ф. Ну и мусор. Получив такой навык, ты будешь слышать тысячи голосов каждую секунду, что рано или поздно сведёт тебя с ума. Такого и врагу не пожелаешь. Хотя… Как только я дочитал текст до конца, он изменился:

«Вы можете передать карту гиперакузия другому носителю, стоит лишь представить, как карта появляется у вас в руке».

Если можно передать карту спящему человеку и она тут же применит свой эффект, то проснувшийся никогда и не узнает о том, что он стал носителем карты. А значит, просто поедет крышей и, возможно, наложит на себя руки.

Да, башенка. Ты довольно странная, и дары твои чертовски многогранны. Я ещё раз коснулся карты, заставляя её исчезнуть в шкатулке. Разумеется, проверять на себе действие этой карты я не собираюсь.

Помимо этого артефакта, на дне шкатулки покоились синяя жемчужина и небольшой кусок трубки. Его я сразу же узнал. Ещё одна часть свистка. Улыбнувшись, я высыпал содержимое шкатулки в тень. Объединю артефакт с другой частью, когда буду в безопасности, а пока…

Подойдя к Юсупову, я прислушался. Сопит тихонечко. Значит, живой. Отлично, мне это на руку. Размахнувшись, я влепил ему пощёчину. Спит, подлец! Ну ладно. А если так? Прихватил кожу на княжеском боку вместе с одеждой и резко дёрнул на себя, слегка прокрутив. От такой боли он тут же очнулся и испуганно уставился на меня.

— А-а-а!!! — испуганно заорал он, рассмотрев меня.

Ещё бы он не заорал! Ведь я весь покрыт волдырями, но они уже подживают.

— Да не ори ты. Это я. Твой спаситель, — устало сказал я и сел рядом с княжичем.

— Мы выжили⁈ — спросил он и ошалело начал ощупывать себя.

— Как видишь, да. А ещё вот, — я швырнул ему шкатулку, в центре которой лежала карта.

— Это?.. — с придыханием спросил Юсупов, не веря увиденному, смотря то на меня, то на карту.

— Да. Награда за освоение башни, — ответил я, лёг на бок и с интересом уставился на парня.

— Я прошёл башню… — прошептал он, боясь прикоснуться к карте и лишь любуясь ею.

— Технически не ты, а мы. Но вообще да. Награда твоя, — я лёгким сердцем я расстался с этим барахлом, в надежде, что это упростит мне жизнь во время выхода из башни. — Можешь гордиться собой. Ведь ты своими силами добрался до финального испытания. И если уж быть до конца честным, то без тебя я бы не справился… Не тупи. Коснись карты.

Княжич трясущейся рукой дотронулся до артефакта и едва не выронил шкатулку из рук, когда карта взмыла вверх. Глаза Юсупова бегали из стороны в сторону, читая только ему видный текст.

Когда он закончил чтение, то тихонько сказал:

— Всё было не зря. Фирс, твоя смерть не будет напрасной.

Ну вот. Печётся о гибели телохранителя, а на жизни восемнадцати других спутников плевать. О них он даже и не вспомнил. Впрочем, это не моё дело.

— Если ты налюбовался