Мушкетёр - Георгий Лопатин

«Да, кстати, интересно было бы на самого Суворова взглянуть, – подумал Градов. – Легенда все-таки!»

– Чего это они?

– Тоже из-за еды непотребной?

– Нет!

– А из-за чего?

– Из-за маршей и причесок этих! Не по нраву они им пришлись…

– Ну да… понять их можно… Не раз в битвах были, врагов не единожды били, а их шагать как нас заставляют…

– Вот-вот!

– И что с ними стало? Тоже побили и казнили?

– Нет! – свистящим шепотом ответил Силуан и совсем тихо продолжил: – Сказывают всем полком к немцам ушли! В Пруссию!

– Ох ты ж!

– Страсти-то какие!

– Врешь поди!

– За что купил, за то и продаю! – возмутился главный ротный сплетник.

Эти новости солдаты еще потом долго обсуждали между собой. А что до отсутствия реакции начальства на несостоявшийся бунт, то никто не хотел светиться перед императором с такими новостями, что наверняка находился в бешенстве от бунта и особенно из-за дезертирства «рижского» полка и мог отреагировать совсем неадекватно.

Так что учение продолжилось как ни в чем ни бывало.

– Держать ружье крепко и прямо на плече, вверху не близко к голове, а внизу недалеко от тела, крепко прижав к оному приклад, держать тремя пальцами сверху, двумя снизу, стволом вон, а ложу к телу прижать, дабы ружьё не шевелилось! Все приемы делать скоро и коротко по флигельману!

Существовало несколько видов держания ружья, но два основных, это «на плече» и «под курком».

И если стойку с ружьем освоили достаточно быстро, то вот марширование с ним же, а главное – проведение поворотом, превратился в настоящий кошмар. И если до сего момента наказания были явлением хоть и регулярным, но не слишком массовым, то при маршировании с ружьем редко кому удавалось удержать его недвижимым, что бесило фельдфебеля и младшие унтер-офицеры замучались махать рукой с зажатым в ней шомполом хлеща по уже изрядно битым спинам новобранцев, рассекая кожу в кровь.

Не избежал наказания и Градов, все-таки мушкет был очень тяжел, около восьми килограммов, а рука очень быстро уставала, тренировки же длились часами, так что очень скоро ствол мушкета начинало мотылять даже если просто стоишь по стойке «смирно», а уж в движении и подавно, особенно когда тебя задевают соседи.

Совсем нещадно пороли тех, кто ронял оружие, вспарывая спины до самого мяса. Хотя от мушкета там осталось одно название. Стволы расстреляны до невозможности, ударный механизм разболтан, а вместо кремния вставлен обычный камень, ложе все в трещинах… В общем чисто учебное оружие.

Градов проснулся от звука упавшей табуретки и с трудом разлепил глаза.

Свет в казарме давали печки, ведь дверок у них не было, а две из трех горели круглосуточно.

Андрей уже собирался снова закрыть опустить веки и повернуться на другой бок, ну мало ли кто до ветру ночью пошел и неловко спросонья уронил табуретку – бывает, но тут послышался какой-то хрип, а потом в темном углу в свете отблеска ему показалось, что нечто массивное раскачивается.

«Тфу ты мать твою! – мысленно ругнулся он, вскакивая со своих нар. – Вот уж правда, дурной пример заразителен!»

– Эй! Подъем братва!

Градов подхватил болтающееся на веревке тело и приподнял его.

– Чего шумишь, Град?.. – отозвался кто-то сонно.

Спали все крепко, что неудивительно, учитывая, как их всех задалбывали за день инструктора.

– Висельник у нас!

– Ах ты ж!..

Поднялась суета. Висельника в итоге вытащили из петли, благо что задушился он не до смерти.

– Ну я ему устрою! – прорычал один из взрослых мужиков, еще до армии хорошо знавший несостоявшегося самоубийцу. – Ты чего это решил устроить паршивец?!

Но не случившийся самоубийца только попытался отвернуться, а из его глаз покатились слезы.

Что до заразительного дурного примера, то это был уже не первый случай подобной попытки свести счеты с жизнью, правда случалось это в других учебных ротах батальона. Две попытки вышли вполне удачными. И вот третья…

Андрей встретился взглядом с Харитоном. И тот выглядел весьма озабоченным и растерянным. И его можно понять, если уж в простых солдатских школах творится такой лютый треш, так что новобранцы в петлю лезут от невозможности выдержать психологической и физической нагрузки, на фоне того, что их жизнь по сути рухнула, то что происходит в гвардии?

Так-то Харитон успел списаться со своим сыном и даже получил ответ, но такой… никакой, дескать все нормально, служу и прочее бла-бла-бла… и то, что на фоне уже третьей попытки суицида Харитон подсел на измену это ожидаемо.

– Напиши ему еще письмо…

– Не на что…

Ну да, со средствами было совсем плохо. Так-то солдатам должны были платить какие-то деньги, если верить Силуану, то аж одиннадцать рублей в год, но, во-первых, они еще не солдаты, а рекруты, а во-вторых, даже то, что им было положено уходило в счет оплаты формы и питания.

«Интересно, стоимость пороха и свинца, что мы потратим при стрельбе при ведении боевых действий, тоже из нашего жалования вычтут?» – подумал зло Градов.

Вычитать деньги из солдатского жалования за форму и еду он считал подлостью. Содержание солдата в полном объеме должно брать на себя государство.

Но даже в боевых полках живых денег в качестве жалования от государства солдаты не видели. Опять же если верить ротному сплетнику, то выкручивались различными работами на городских стройках, верфях или полевых работах. И даже часть того, что получали, до половины суммы, приходилось отдавать командирам, за возможность сходить на шабашку.

Но в его заначке еще осталось немного монет.

– Я дам денег.

– Спаси тебя бог, Андрей!

– Сочтемся… свои же люди. Пусть узнает, как можно из гвардии перевестись в наш полк… точнее в тот, куда нас определят, если захочет конечно… Только пусть спрашивает об этом у офицерских денщиков, а не у сослуживцев.

Харитон только кивнул.

31

Шестой круг ада – ружейные приемы.

– Солдат есть механизм к ружью приставленный!

И в этой фразе заключалась альфа и омега при производстве ружейных приемов. А оных оказалось восемь, это основных, потому как имелось еще несколько дополнительных, каждое движение было четко прописано и не дай бог хоть в чем-то ошибиться, все надо делать, быстро и четко, как пресловутому механизму и синхронно с остальными.

Тут даже Градову пришлось непросто, почувствовал себя