Мушкетёр - Георгий Лопатин

– Что пишет? – спросил Андрей у Харитона, увидев у того в руках письмо от сына.

В гвардии как оказалось обучали грамоте в обязательном порядке, так что Емельян написал сам, а не с помощью сослуживцев, как в первый раз и это послание оказалось гораздо более содержательным, чем предыдущее.

Методика в гвардии несколько отличалась от солдатской школы, но оно и понятно. Там предпочитали индивидуальный подход, так к каждому новобранцу приставлялся «дядька» из послуживших солдат, что и обучал всему необходимому своего подопечного.

«Вот откуда дедовщина в российской армии пошла», – невесело хмыкнул Андрей, когда Емельян в паре предложений описал, что за это научение ему в качестве благодарности приходится выполнять все хозяйственные работы за своего учителя.

– Ну хоть без беспредела откровенного обходится, – пробормотал он с содроганием вспоминая свой печальный опыт службы в девяностых.

Некоторые солдаты чтобы избежать дальнейшего унижения со стороны «дедушек» с серьезным риском для здоровья вплоть до возможной инвалидности, подавали рапорта с просьбой отправить их на войну в Чечню. Вот так вот, свои сослуживцы были страшнее чем ваххабиты…

– Так, что там с возможностью перевода?

Градов нашел нужное место в письме.

– Ага… деньги нужны. Ну это прогнозируемо… Ого! А губа у офицериков не дура! Им бы губозакатывающую машинку еще использовать… Пятьсот рублей! Мать их так! – воскликнул он изумленно и возмущенно.

– Да… – сокрушенно покивал Харитон. – Таких денег нам ни в жизнь нигде не заработать…

– Так… а он сам-то хочет из егерей в мушкетеры перевестись? Я этот момент пропустил в этих каракулях…

– Хочет конечно!

– Ну, тогда деньги найдем.

– Где? Как?!

– Это вопрос второстепенный, – чуть улыбнулся Градов. – Так что ты не переживай, достанем мы деньги. Главное, чтобы твой сын глупостей не наделал.

– Не наделает…

Улыбался же Градов по той причине, что, по сути, в его команду вливается дополнительный человек, делать будет что ему скажут, а главное будет при этом молчать.

Да, Андрей, по сути, задумал создать своеобразную банду. Опять-таки еще непонятно как она будет использоваться, точнее удастся ли вообще ее возможностями воспользоваться, но инструмент все же создавал ибо лучше пусть будет и лежит, чем понадобится, а его нет.

Он собирался без затей обнести дом какого-нибудь богатого аристократа. Да хоть того же Дерибаса, что наворовал просто умопомрачительные сумы при строительстве Одессы.

«Из его дома можно вынести десятки, а то и сотни тысяч рублей», – невольно размечтался он.

Другое дело, что трех человек под рукой для этого маловато и нужно либо увеличивать численность сподручных, либо выбирать цель не столь масштабную и богатую.

Послушав Силуана, он понял, что сколько-то значительных денег честным трудом не заработать, а деньги ему конечно же требовались. Ведь срываться в побег лучше имея что-то в загашнике, а не с пустыми руками и его банда должна была ему эти капиталы обеспечить.

32

Круг седьмой – шаржирование.

Это обучение заряжанию и стрельбе.

Тут надо отдать должное, в первое время никто скорости в процессе заряжания от новобранца не требовал.

– Главное, чтобы вы осмыслили все фазы этого сложного действа, их последовательность и значимость для достижения результата – меткого и действенного выстрела. Проворство приобретается уже само самою чрез упражнения…

Ну потом конечно же темп заряжания стали увеличивать.

Но вот странное дело, русская пехота, ставшая знаменитая своим штыковым боем этому самому штыковому бою почему-то не обучалась. Андрей все ждал, когда же начнут тренировать сим весьма нужным приемам, ведь рукопашная чуть ли не основной тактический ход нынешнего времени, но так и не дождался.

Как не дождался и обучению бою холодным оружием. Что, наверное, тоже не помешало бы в жизни, ведь не знаешь когда и каким местом она к тебе повернется. Может и понадобится всего один раз, но… увы и ах.

«Ну и зачем нам эти железяки? – задавался он резонным вопросом. – Только лишний вес да неудобство от них, болтаются под жопой. Чисто для красоты?»

Только у него хватило ума не задавать глупых вопросов вслух инструкторам.

Вообще непонятно зачем солдату шпага при наличии штыка.

«Ну, может кустики там порубить на дрова…» – выдвинул он предположение. – А так видимо придется самому как-то учиться… вдруг все же пригодится. Поищем учителя среди солдат из малороссов, то бишь казаков. Они должны что-то уметь… в теории».

После случая с висельником, Андрей решил присматриваться к сослуживцам более внимательно и своим подопечным тоже наказал глядеть.

– Обращайте внимание на случаи если вдруг при вашем приближении до сего момента ведущийся оживленный разговор стихает. Интересоваться о чем говорили не надо, просто потом покажите мне этих тихушников, – специально для Кирилла уточнил Андрей.

– Так это… есть такие, – выдал тот неожиданно.

– Да? И кто?

– Так это… вон те… – начал было поворачиваться Роман, чтобы показать на «подозреваемых».

– Не показывай! Просто имена скажи.

– Так это… я не знаю… не помню…

Градов чуть прикрыл глаза и несколько раз глубоко вздохнул, чтобы успокоиться и не вспылить. Увы, Роман был ну очень… туповат, киношный Форест Гамп по сравнению с ним просто гений, по крайней мере с винтовкой тот не тупил, в отличие от этого. Память как у рыбки, так что в его голове даже имена не держались, чтение и письмо ему так и не далось, даже по слогам чтение не освоил.

Андрей тратил кучу времени по вечерам, чтобы вбить в него те же ружейные приемы и шаржирование, потому как он в них тоже путался. То, что он усвоил, где у него право, а где лево уже можно было считать за достижение класса «эпик».

И дело тут не в ответственности за тех, кого приручили. Градов не отличался особым человеколюбием и конечно он не являлся святым. Андрей являлся продуктом жестких «святых девяностых», когда произошел жесткий слом моральных ориентиров и вместо социалистической идеи увеличения общественного блага, при котором ты часть этого общества и работаешь на всех в одной связке с другими и возвышаешься вместе со всеми, пришел капиталистический эгоцентризм, где человек человеку – волк, с лозунгом: «умри ты сегодня, а я – завтра», где заботиться нужно прежде о себе самом и окружающих рассматривать именно с этой позиции, что они могут тебе дать для еще большего улучшения своего положения.

Вот и