Безжалостный край - Андрей Вербицкий

Именно он называется жизнь…

Наконец хозяин появился. В обеих руках он нес поднос, заставленный всякой снедью вокруг графина с прозрачной жидкостью. Петрович поставил на стол угощение и снова скрылся, чтобы тут же появиться с тарелками и рюмками. Сноровисто разложил в посуду бутерброды с копченой колбасой, сыром и с красной икрой. Разлил жидкость по рюмкам и поднял свою к бороде. Никто не выказал удивления, хотя очень хотелось.

— За встречу! — произнес тост Петрович и опрокинул жидкость в рот, потом взял бутерброд и в два укуса отправил его вслед выпитому.

Когда гости проделали то же самое, Никифоров сказал:

— Хорошо живешь. Икра, холодная водочка… Неужто холодильники работают?

— Да какой там! — отмахнулся хозяин и разлил по новой. — Электричество тильки у генерала имеется да в военном городке на некоторых объектах. И всэ.

— Тогда откуда? — теперь по-настоящему удивился Вячеслав. Остальные тоже уставились на Петровича в ожидании ответа.

Тот загадочно улыбнулся:

— Так и быть, скажу. — Он выдержал театральную паузу: — Сухой лед!

— Что «сухой лед»? — поначалу не понял Никифоров, но почти сразу сообразил: — А кто его делает и как ты его хранишь?

— Тю! Так ребята Быстрицкого и робят. Это ж просто СО2 запрессованный. У Быстрицкого и установка, как полагается, на триста атмосфер есть, и електричество всякое.

— Угу, — задумался Никифоров. — Понятно. А хранишь ты его как? Сухой лед на воздухе быстро испаряется.

— Я тебя не разумею, майор. Где твий ум разведчика? А термоконтейнеры на что? — Петрович рассмеялся. — Эх ты, не узнаю я тэбэ!

— Твою мать! — Вячеславу только и осталось выругаться. — Давайте выпьем… для прояснения в голове.

— Хорошо. Давно пора.

— Мне не наливайте. Я за рулем, — воспротивился Олег.

— Да ты шо, малый? — возмутился хозяин. — Никак ГИБДД испугался? Так нету его. Те, кому посчастливилось уцелеть, или к генералу прибились, или у Дробыша дупу[7]лижут. Так шо пей, никто лишнего глотать не заставит. Но эту выпей! За дружбу та деловые сношения. — И, не дожидаясь остальных, махом проглотил содержимое стопки.

Спустя пять минут и очередной порции водки хозяин, по которому было видно, что он ни в одном глазу, сказал:

— А теперь, хлопцы, колитесь, с чем пожаловали?

— Новостями поделиться… — начал Вячеслав.

— …и хотя бы парочкой военных радиостанций разжиться, — закончил Александр.

— Вон оно як. Шо ж, это можно. За сплетни вы армянским, считай, расплатились, а вот за рации чем будете?

— А что, есть? — воспрял духом Бер.

— Как не быть! У Петровича все найдется, на то я и Петрович, — расхохотался хозяин.

— Что необходимо взамен? — Никифоров взял бутерброд с икрой, напряженно ожидая ответа. Давно зная этого типа, Вячеслав морально готовился к нехилому подвоху. И дождался-таки.

— Зазноба у меня была. Недавно узнал, шо жива и здорова моя Люба. Перед катастрофой к матери в Верхнюю Юзовку отправилась. Там сейчас и находится. Эти суки, эти гады ничтожные, в крепостные записали мою ненаглядную! Вытащите ее — получите требуемое.

Никифоров чуть не подавился. Остальные тоже остолбенели.

— Ты понимаешь, о чем просишь? Сколько мы должны людей потерять, чтобы твою Любу вытащить?

— Я же не за так, — обиделся Петрович, — я все разумею. К радио еще двадцать ящиков патронов подкину и по ящику Ф-1 и ВОГ-25.[8]

Видно было, что клановцы задумались. Петрович, пройдоха, заметил это и сказал:

— Вижу, покумекать вам трэба, хлопцы. Пойду я проверю охламонов своих, а вы тут кушайте. Не стесняйтесь. — И вышел из конторы.