Александра. Большая игра. - Олег Ростов

точки зрения, быть не может! Однако таких очень быстро осадили. Некоторых просто выкинули из кирасир, пехоты или артиллерии Корпуса. Разговаривать ни с кем не стали. Дали почитать условия вступления в Корпус, с которыми каждый такой шляхтич знакомился и подписывал. Прочитал? Прочитал. Подпись твоя стоит? Стоит. Всё свободен, возвращайся назад в Польшу или Литву. Требования Её Величества не подлежат изменениям и иным толкованиям. А учитывая, что большинство таких шляхтичей являлись младшими или средними сыновьями не так уж и богатых шляхетских родов, что порой они приезжали в Ливонию в довольно бедной одежде, а некоторые вообще босиком, неся поношенную обувь в котомке, то можно было понять, почему очень быстро весь шляхетский гонор сошёл на нет. В Корпусе их кормили, поили, одевали, обували, вооружали хорошим оружием, учили и, самое главное, платили хорошо. Офицерские должности занимали только выходцы из кадетов. А вот младшие командные должности, такие как ефрейторы, сержанты, старшины, могли занять и рядовые кирасиры, пехотинцы или артиллеристы, но показавшие себя грамотными, ответственными, способными принимать решения и отвечать за них. Так же в отряде были и испанцы, французы, фламандцы, итальянцы и даже шотландцы.

Я подошла к берегу. Зашла немного в воду, стала умываться. Заметила позади себя Богдана и Илью. Усмехнулась. Смотри ка, как быстро засуетились. А то, когда вышла из шатра, никого из палатинов рядом не было. Только охрана Алексея Кобылы. Вернулась на берег. Вытерлась полотенцем.

— И где вы были, братцы-кролики?

— Рядом, Матушка. — Ответил Богдан. — Илья до ветру, в клозет бегал. А я позади шатра находился.

Я покачала головой и пошла к шатру. Фрося проснулась, когда я зашла. Смотрела на меня заспанными глазами. Я улыбалась, глядя на неё. Бросила полотенце на походное кресло. Она осознала, что я встала раньше её, подхватилась.

— Матушка, что же ты меня не разбудила?

— Доброе утро, Фрося. Ты сладко спала. Решила не будить. Не обижайся. Пора девиц наших будить.

В этот момент проснулась Айтан. Потянулась и улыбнулась, глядя на меня.

— Доброе утро, красавица.

— Доброе утро, Махд-и-Олиаа. — Я улыбнулась. Махд-и-Олиаа с фарси переводится как Королева-Мать.

Остальные дамы продолжали сладко спать. Я покачала головой. Фрося хихикнула. Айтан улыбнулась. Я помнила ещё из той жизни, когда жила с родителями и мы кочевали из одного гарнизона в другой. Как мой отец будил солдат в казарме:

— Рота подъём. Боевая тревога!

Я так же набрала воздух в лёгкие:

— Рота подъём! — Рявкнула я командным голосом. Всё же гены многое значат. — Боевая тревога! — Девчонки соскочили, как ошпаренные. Ещё в полусне, заметались по шатру, не зная, что хватать. — Отставить! — Рявкнула опять. Девчонки замерли. — Смирно! — Вытянулись. Смешные такие были. Стоят босые, в нательных рубашках по колено. Но красавицы. Усмехнулась. — Всё спите? Лагерь уже сворачивать будут. Сейчас одеться. Где ваши учебные палки? В фургоне? Тогда бегом в фургон. Занятия никто не отменял. Послушайте, палатинам напоминать не надо. Слышите, они уже стучат своими бокэнами. А вы что? Оделись и бегом к фургону. После занятий умываться и завтракать. Айтан, тебя тоже это касается.

Потом были занятия. Наши кирасиры к этому ужен привыкли. Относились спокойно. Просто собирались и смотрели, как девчонки друг друга палками дубасят.

— Девицы зверь. Не дай бог такую жену. Убьёт. — Слышала я разговоры среди кирасир и мужской смех.

После занятий умывание, потом завтрак. О завтраке для сержант-дам заботились палатины. Я ввела такую традицию. Ибо мужчины должны заботится о женщинах

— Кушайте, девицы. Приятного аппетита, как говорит Матушка. — Притворно-елейным голосом говорил Богдан каждый раз. Девушки смеялись и кушали.

Вскоре лагерь был собран. Палатки и мой шатёр загружены в фургоны. Мы двинулись дальше. К полудню, мы достигли Арраса. Но заходить в него не стали. Решили обогнуть его, правда нам на встречу выдвинулся серьёзный воинский отряд. Я дала команду на остановку. Отряд перестроился в три колоны, направленной на приближающегося, вероятного противника. Все замерли. Ждали команды на атаку. И моим кирасирам было плевать, что приближающийся отряд вдвое превосходил наши силы. Отряд графа Артуа был в большей степени из тяжёлый, бронированной конницы жандармов. Кирасиры изготовили для стрельбы короткоствольные кавалерийские ружья. Следующими в ход пошли бы пистоли, потом уже клинковое оружие. Их учили. Мы ждали. Вот отряд графа Артуа приблизился к нам. Они остановились. Вперёд выехал какой-то рыцарь в богатых доспехах.

— Кто вы такие и почему нарушили границы графства?

Я дала шпоры коню. Он вынес меня вперёд.

— Сначала скажите, кто вы такие? Ибо я коронованная особа. — На моей голове, укрытой шёлковым платком на самом деле была закреплена моя походная корона.

— Я Сенешаль графства Артуа, Джироламо де Вержи. Мои предки были Сенешалями Бургундии. Доверенное лицо графа Артуа, Короля Арагона и Кастилии, владетеля Нидерландов, Люксембурга, Франш-Конте. Господина Каталонии, Валенсии, Руссильона, Неаполя, Сицилии, Сардинии и Болеарских островов, Его Величества Карлоса I Габсбурга. — Всё верно. Карла I назовут Карлом V только через три год, когда его коронуют, как Императора Священной Римской Империи после смерти Максимилиана. Я прямо видела, как этого де Вержи буквально распирает всё больше и больше от перечисления титулов его сюзерена. Это он меня решил удивить этим и задавить авторитетом? Какой наивный дяденька. Я не испытывала никакого пиетета ко всем этим титулам, как человек другой эпохи. Зато очень хорошо умела пользоваться этим сама. Моё лицо и особенно глаза дышали арктическим холодом беспредельного высокомерия. Джироламо де Вержи, глядя на меня, даже поперхнулся. Вообще все они смотрели на нас и особенно на меня с большим изумлением. Моя форма, мои золотые погоны. Форма кирасир, форма моих сержант-дам, что выстроились позади меня. Их кивера с султанами, помпонами и кутасами. С серебряными двуглавыми орлами. С шевронами на рукавах. Их белые аксельбанты на груди. Штаны, сапоги, сабли и пистоли. С девушками мы специально репетировали перечисление моих титулов. Ибо не я должна их говорить, а кто-то из моих приближённых, так как в противном случае, особенно в таких вот ситуациях, это можно расценивать, как умаление моего достоинства и урон моей чести. Особенно хорошо это получалось у Паулы. Дала знак, не оборачиваясь к девушкам и продолжая пристально смотреть на сенешаля Артуа. Ко мне выдвинулась на коне Паула. Он уже понял, что мне требуется. Только уточнил по-русски:

— По малому кругу или по большому?

— По большому. А то тут меня