Фантастика 2025-58 - Евгения Букреева

протянул руку и положил её на ладонь Мельникова. — Вы слишком возбуждены. Да, техническую сторону вопроса мы с Некрасовым не обсуждали, но он заверил меня, что всё это вполне решаемо. Да и по большому счёту неважно. Тут я полагаюсь на Александра Романовича. Хотя, если у вас есть идеи, и даже знаете, вот то, что вы только что сказали… негласное оплодотворение под предлогом сдачи анализов. Это звучит здраво. Зачем нам ненужные истерики и слёзы? Хотя, повторюсь, такие детали меня не слишком интересуют — этот момент вы с Некрасовым решите без меня. Сейчас меня волнуют сроки и конкретные действия по всем пунктам программы «Оздоровление нации». Не только по части получения приплода.

Оздоровление нации. Да, Мельников уже обратил внимание, что именно так была озаглавлена папка, которую он получил от Некрасова. Название покоробило Олега, тут лучше бы подошло — геноцид нации или насильственное размножение. Но название было не самым страшным, страшнее было содержимое. И чудовищный эксперимент по выведению «счастливых» людей был не единственным.

— Прежде всего, Олег Станиславович, нам надлежит избавиться от балласта. Тут мы продолжим дело моего предшественника. Надо сказать, что Савельев нам сильно помог, очистив нацию от большинства больных и старых. Здесь мы только немного подкорректируем. Начнём, разумеется, с нижних ярусов. Ирина Андреевна уже готовит списки. Раньше решение об эвтаназии принималось исходя из состояния здоровья особи и её дееспособности. Но, учитывая низкую значимость особей из простонародья, я считаю, что мы можем просто исключить всех старше шестидесяти пяти лет. Производительность труда с возрастом неизбежно падает, так что не вижу никакого смысла оставлять их. Для среднего класса мы оставим те параметры, которые были при Савельеве — пока человек может работать, пусть живёт. И, конечно, эвтаназия напрямую коснётся людей с хроническими и неизлечимыми заболеваниями — это верно, как для третьего, так и для второго или среднего класса. Очистку придётся произвести в сжатые сроки, больницы нам понадобятся для другого — наших маток надо будет где-то содержать, желательно в приличных условиях, следить за тем, как протекает беременность. Нам же нужны максимально здоровые образцы. Опять же, потребуется место для выращивания приплода, и больницы на нижних ярусах подойдут для этого лучше всего. До года приплодом будут заниматься врачи, а потом подключится сектор образования — мы с Аллой Борисовной уже разработали программы воспитания и обучения полученного людского материала. Впрочем, это уже вам не интересно, да и пока рановато. Итак, для начала, надо избавиться от всех особей низшего сословия старше шестидесяти пяти и больных. Без какого-либо исключения. И в очень сжатые сроки. Две недели.

«Помоги нам Бог, — подумал Мельников, всю жизнь считавший себя атеистом. — Господи, помоги нам!»

— Далее… и это тоже не терпит отлагательств. Химическая кастрация выбракованных мужских особей. Тут, я думаю, можно будет всё обставить под видом вакцинации. Совершенно незачем лишний раз волновать плебс. Военные, конечно, справятся, но к чему нам доводить до крайностей? Здесь предстоит большой объём работы — надо поставить препарат в серийное производство, провести всеобщее обследование с целью выявления бракованных производителей. Вы уже видели разработки Александра Романовича? Мужского материала для поддержания численности популяции надо совсем немного. Думаю, всего около пяти тысяч — этого хватит для обеспечение генетического разнообразия вида. Остальные нам не нужны. Этим у нас сейчас занимается Маркова. Так что первые так называемые прививки можно начать уже с завтрашнего дня, тем более, это не требует особых затрат, поставить укол может любая медсестра, и вовсе не обязательно посвящать всех в истинные цели.

— С завтрашнего? — Мельников глубоко вдохнул в себя воздух. — Сергей Анатольевич, я бы тут попросил у вас время — хотя бы неделю, лучше две — я должен тщательно изучить препарат, взвесить.

— Три дня. Три дня и ни часом больше, — отрезал Ставицкий. — У нас не так много времени, как вам кажется. Знаете, я бы хотел при жизни посмотреть на результаты, я и так слишком долго ждал, а ведь мне уже почти сорок. Кстати…

Ставицкий вдруг оживился, он уставился на Мельникова с каким-то странным выражением.

— Кстати, — повторил он. — А как вам наш проект «Элитное потомство»? Что думаете?

Материалы по этому проекту находились в самом конце, и Олег пробежал их вскользь, было мало времени. Он толком не понял, о чём там идет речь, информации и так было столько, что он едва справлялся с её потоком.

— Я, к сожалению, ещё не успел вникнуть во все детали, — осторожно начал он.

— А зря, Олег Станиславович. Ведь это прежде всего касается нас с вами. Непосредственно. Ну что же вы? Хорошо, я вам сейчас изложу вкратце. Понимаете, после того мятежа осталось слишком мало потомков знатных семей. Считанные десятки. А если мы говорим о самой элите, вроде нас с вами, то и вовсе единицы. По сути, годный мужской материал избранных семей, стоявших у самой вершины, имеется только у меня, у вас, да и, пожалуй, у этого мальчика, сына Анжелики Юрьевны. И мы не имеем права отнестись к этому халатно. Продолжение родов — наших родов, это первостепенная задача. Разумеется, ставить на поток это никак нельзя, да и ни к чему. И приоритет в нашем случае отдаётся, так скажем, естественному воспроизведению. Я, как вы знаете, собираюсь жениться. Да и этот мальчик, Алекс, уже вполне в том возрасте, когда можно создать семью. С вами, конечно, Олег Станиславович, дело обстоит хуже. Ваш бесплодный брак… впрочем, я вам обещал, что не буду принуждать вас разводиться. Всё-таки, мы с вами — не простые люди. Но этого всё же мало. Очень мало. А потому…

Олег слушал как в тумане. Что он ещё придумал, этот сумасшедший Ставицкий-Андреев? Что ещё? А ведь он действительно болен, вдруг дошло до Мельникова, и болен гораздо серьёзнее, ему казалось раньше.

— А потому Некрасов придумал интересный проект. Он отберёт двенадцать лучших маток. Самых лучших. Их будут содержать отдельно, потому что потомство, которое мы рассчитываем от них получить, будет особенным, так как в качестве производителей выступим мы с вами. Да, Олег Станиславович, именно мы с вами.

— И что же потом будет с нашим потомством? — выдавил из себя Мельников.

— Их будут выращивать отдельно, обучать по специальной программе, и если образцы будут удачны, то вполне возможно они займут своё место среди нас.

— Образцы? — переспросил Мельников. — Но, Сергей Анатольевич, это же… это же будут наши с вами дети! Вы и их называете образцами?

— Понимаю, Олег Станиславович, вполне понимаю ваши эмоции. Но посудите сами, своих детей