Гранд-адмирал. Том 8. Доминация - Илья Сергеевич Модус

Гуманоид, так и не успевший снять с себя скафандр, лишь указал в направлении главного дивана, расположенного высокой спинкой к вошедшим.

— Оттуда, должно быть, открывается великолепный вид на крах всех начинаний, — резюмировал гранд-адмирал, наблюдая за тем, как Альфа проверяет то место.

— Чисто, сэр. Лишь подыхающий старик-киборг.

— Будь я сильнее, я бы прикончил тебя, — донесся сиплый, едва слышимый голос из-за дивана. — Радуйся тому, что можешь дышать и ходить здесь. Так будет, пока я жив.

— Он уже тронулся умом? — спросил Бароса.

— Нет, — возразил Траун, направляясь к источнику голоса. — Он умирает. ЭМИ сожгло его кибернетическое тело. Все, что у него осталось, это Сила. И мечу-деру, благодаря которым он пытается удержать под контролем все здесь. Кросс, на вас наш встречающий. Альфа — осмотри все в поисках носителей информации. Записи, чипы, устройства. Заберем все, что так или иначе сможем использовать. Мистер Уоррен, взломайте закрытые двери. Подозреваю, что за одной из них находится устройство, благодаря которому он умеет влезать в чужие мысли.

— Сэр… Мы заберем его с собой? — напрягся Кросс.

— Нет, — произнес Траун. — Мы уничтожим его с гарантией. И все, что относится к этому проекту.

Обойдя огромный диван, гранд-адмирал остановился с краю, смотря на все то, что осталось от некогда могущественного существа.

Длинные седые волосы; грязные и пропитанные потом, бисеринки которого виднелись по всему лицу. Глубоко посаженные глаза, окруженные темными крагами. Высохшая, почти серая кожа лица, испещренного сетью глубоких морщин. Пересохшие потрескавшиеся и местами прокусанные губы, столь же тонкие, сколь и блеклые.

— Полагаю, тело дроида было отсоединено для облегчения транспортировки? — спросил Траун.

Лишь голова старика, да примитивное оборудование, поддерживающее жизнеобеспечение — вот и все, что осталось от некогда могущественного существа. Лишь голова…

— Разве нужен ответ? — просипел Кронал. Желтоватые белки глаз, пронизанные блеклой сетью капилляров, давно не видевших настоящей крови, шевельнулись, сосредоточившись на фигуре гранд-адмирала.

— В самом деле, не нужен, — кивнул своим мыслям Траун.

Чисс указал на стоящие рядом с головой чаны и устройства, пусть и выполняющие медицинскую роль, но отнюдь не похожие на то, что изобретено медицинскими корпорациями.

— Плод ситской алхимии?

— И их колдовства, — добавил тот, кто некогда звался Пелек. — И еще немного. Если хочешь, я покажу как…

— Благодарю за предложение, не нуждаюсь.

— В самом деле? — голова высказала удивление и каркающий смешок покинул практически беззубый рот. — Твой жизненный срок конечен, адмирал. И финал твоей жизни близок. Я могу помочь…

Кронал сделал паузу. Траун так же не спешил говорить.

— Я мог предвидеть все, что пожелаю, — глаза головы устремились в иллюминатор. — Лишь несколько раз мои планы пошли не так, как я предвидел… Но даже потеря тела и больших способностей в Силе — ничто, по сравнению с тем, что сделал ты.

Траун все так же продолжал молчать.

На его бесстрастном лице не было ни намека не то, что на жалость к поверженному противнику. Но и хоть какого-то намека на эмоции.

Даже удовлетворение от близкой смерти своего врага, от победы над коварнейшим существом — ничего этого не было.

Окружающие давно уже привыкли к тому, что гранд-адмирал эмоционально беден… Но в такой ситуации ожидалась хоть какая-то реакция.

Как если бы тяжелейшая борьба против одного из самых могущественных и коварных существ в галактике была для него не важнее завязывания шнурков.

— Я презираю ситов, — неожиданно произнес Кронал. — И джедаев. Да и почти всех в галактике. Но у ситов есть старый обычай — победитель получает все.

— Каггат, — голос Трауна прозвучал спокойно. Просто констатация факта.

— Не удивлен тем, что ты знаешь, — прокаркал Кронал. — Как и всегда, изучил противника… То, что между нами происходило, можно было бы назвать каггатом… Один сит бросает вызов другому, каждый использует все свои силы… Ареной нашего каггата была вся галактика… Каждый поставил все на кон… И я проиграл. Теперь ты можешь забрать все, что принадлежит мне. Все, что осталось… Я отдаю это тебе, как проигравший — победителю.

Траун молчал.

Это длилось настолько долго, что Кронал оторвался от созерцания пустоты и уставился на своего соперника.

— Нет, — спокойно произнес Траун.

— Что именно «нет»? — прохрипела говорящая голова.

— Твое презрение к ситам и любым другим адептам Силы, привело к тому, что ты опустил фатальную ошибку, посчитав произошедшее каггатом, — флегматично произнес гранд-адмирал. — Ты не объявлял каггат мне, а я тебе. Правила каггат не были озвучены. Но, самое главное — я не сит. А каггат происходит лишь между ситами. И только тогда он может считаться законным — когда соблюдены все оговоренные правила. Твоя попытка сделать свое поражение чем-то более великим, чем оно является на самом деле — не уместна.

— Ты не понимаешь, — прохрипел Кронал. — Мои силы… То, что я делаю здесь… Прими свою награду, и твоя мощь будет несоизмерима! Ты можешь завоевать галактику! Победить Императора! Республику! Любого! Мои знания и наследие — залог того, что ты будешь править вечно.

— Нет, — так же спокойно ответил гранд-адмирал. — Ты ошибаешься, если думаешь, будто это мне нужно.

— Если не тебе, то твоему сыну… Оставь после себя галактику, покоренную ради его безопасности. Защищенную от вторжения извне… Позволь ему жить в безопасности…

— Мой сын не нуждается в стерильной галактике, иллюзорной власти над мириадами миров и видов, — равнодушно произнес гранд-адмирал. — Потому как он мой сын — мое наследие. И так же, как в этом не нуждаюсь я, нет нужды в подобном и для него. Дети — наше послание в будущее. Отголоски нас самих. То, что напомнит следующим поколениям о том, что мы жили и чего добились. Мои дети не станут тиранами и угнетателями. Мне и им не нужна галактика. Хватит и Доминиона.

— Если бы ты знал о том, что знаю я…

— Полагаю, я знаю больше тебя, Пелек, — Кронал метну в человека удивленный и полный растерянности взгляд. — Именно так. Ты проиграл, потому что решил, будто знаешь меня. Я победил — потому что знаю тебя. И даже больше. И знаю то, почему ты пытаешься