Хрустальная башня - Артемис Мантикор

Но вот этот ублюдок сумел.

Меня будто бы обожгло кислотой. Стало больно, одновременно жарко и холодно. Я едва успел отменить заклинание и выпасть из потока водного пара на каменный пол. Не знаю как, но враг безошибочно меня определил и сумел ранить чем-то вроде белой сферы Терми.

— Семь, пятнадцать, сорок восемь! — расхохотался безумец, странно наклонил голову на бок и побежал ко мне.

Руки противника превратились в две белые клешни из сонмов кубиков.

Я сформировал на его пути облако раскалённого пара, а сам отпрыгнул. Но боли враг, видимо, не чувствовал. Даже здоровье его не просело, несмотря на то, что в местах многочисленных ожогов появились новые светящиеся язвы.

Значит, даже отвлечь его этим не получится. Но для активации жреческих умений нужно было подобраться поближе, и быть приэтом в нормальном виде. В форме воды я не мог произнести ни слова, а молитвы, в отличии от заклинаний, требовали обязательно повторять нужные слова.

— Да обретёшь ты…

Рывок со вспыхнувшими на дороге кубами, и я едва не лишился головы.

Спасла кошачья ловкость. Раса тари сама по себе добавляли немного гибкости и рефлексов.

Уже падая, я активировал водное тело и благодаря ему перетёк врагу за спину. Развеял магию, положил руку на спину врага.

— Да обретёшь ты покой в объятиях её!

Враг упал на колени, безучастно уставившись в пол. Божественный навык сработал как надо и в этот раз. Оставалось одно — через несколько секунд он очнётся, а связывать или пытаться его вразумить — бесполезно. Но пока он жив, чёрные тени продолжают теснить Терми и незнакомую девчонку.

Что ж, раз уж ему плевать на мой пар, придётся делать это руками.

Я призвал инвентарь и вытащил меч.

Но в этот момент на помощь своему воскрешателю бросился мёртвый ученик домена Земли. Заклятие поднятия фрактальной нежити сработало с задержкой.

Переставший быть разумным существом монстр глупо свесил голову на бок. Изо рта вывалился язык, и враг медленно побрёл в мою сторону, протягивая руки. Застёжка в виде ветвистого дерева, символа их башни, переломилась, и на пол полетел зелёный плащ.

— Шолок… фошем… — что-то попытался сказать он, но с высунутым языком это было проблематично.

Нежить. То есть на самом деле не совсем, но молитва упокоения может сработать.

— В покое обрати свой мрак к рассвету! — призвал я упокоение, и врага отбросило на несколько шагов назад.

В тот же мин я вновь повернулся к его создателю — и как раз вовремя — тот уже отмер.

Меч просвистел мимо — враг уклонился и контратаковал белой клешнёй.

Соприкоснувшись с мечом, клешня обратила в белые кубики треть клинка. Враг сделал шаг в сторону и занёс вторую клешню на уровне живота.

Водное тело.

Заклятие чудовища прошло мимо — прямо над лужицей, которой я стал с помощью всё ещё активных облачных владений.

Враг замахнулся и удалил клешнёй вниз. Я на миг уловил, как из его рта вместе со слюной выкатываются белые кубики. Чуть отскочив, я собрался за метр от врага.

— Да обретёшь ты Покой…

Я протянул руку, но наткнулся на полупрозрачный фрактальный щит. Выкатывавшиеся изо рта кубики быстро менялись вразмерах, приобретая хорошо знакому форму барьера Терми.

Если он успеет завершить защиту, я к нему уже не пробьюсь!

За его спиной чернильная дымка когтями попыталась достать пилигрима, а затем вторая такая же нырнула к незнакомой друидке. Полыхнуло фиолетовым и по врагу призраку ударили две неестественные лиловые лозы…

Чернильно-лиловый — это ведь цвет пустоты. Похожая сила просыпалась каждый раз во время самых смертоносных способностей Ласки.

Но монстр ничего даже не почувствовал. Даже наоборот, на миг призрак отвлёкся, чтобы в пару укусов бездонной пасти сожрать заклинание девушки.

Мой противник разжёг над рукой белую фрактальную сферу. Терми легко метал её через свой барьер, так что и этот урод наверняка сможет так же.

Нужно успеть!!

Я обратился водой и потянулся изо всех сил в оставшийся просвет в защите врага.

Тело и впрямь будто помнило все эти трюки. Я будто инстинктивно знал, что делать в бою.

Но ни читать молитвы, ни атаковать реальным мечом я в такой форме не мог. А потому перетекая врагу за спину, я собрался обратно в физическую оболочку. Взмах надломанным мечом, короткое сообщение о критическом уроне, и уровень над головой врага посерел.

По телу прокатилась боль — какая-то способность врага сумела меня зацепить. Но в остальном манёвр удался.

Перед глазами мелькнуло оповещение.

Зафиксировано нарушение целостности сдерживающей печати.

Текущей уровень сопротивления Пустоте — 98%

Начинаю понимать, почему Танатос выбрал себе нас в ученики.

Получен новый уровень. Текущий уровень — 81

Доступна дополнительная характеристики.

У вас есть нераспределённые единицы навыков!

У вас есть нераспределённые единицы характеристик!

Значит, каждые десять уровней по единичке? Ещё одна была на старте. Надо бы уже их куда-то вложить. Мудрость или интеллект..?

Я обернулся к боевому товарищу. Терми стоял с клинком напротив развеивавшегося чёрного облачка и наслаждался статусом героя. Вот только девушка счастливой от своего спасения отчего-то не выглядела.

— Вы.. вы ведь ничего не расскажете? — умоляющим тоном прорыдала спасённая эльфийка.

— О чём? Это что, ты призвала эту мерзость? — удивлённо спросил я.

Пилигрим был ошарашен словами девушки ничуть не меньше меня.

— Что?! Нет! Конечно нет! — испуганно замахала руками эльфийка.

— Она пустотник, — пояснил мне Терми. — В бою она к своим друидским штучкам добавила магию пустоты.

И правда. За спиной у девчонки быстро развеивался чернильный лес с тёмно-фиолетовой светящейся листвой. Совсем не похоже на работу обычного нормального друида. На их магические дела я уже успел насмотреться.

К тому же и глаза у неё пылали фиолетовым, а светло-зелёными цветами магии земли. В этом мире магию часто можно отследить по цвету глаз, сиявших после применения нескольких заклинаний за короткое время.

Несчастная ещё больше задрожала и вжалась в стену. Моё внимание ей явно по душе не пришлось.

— Успокойся. Мы друзья Последней Ласки, — обратился я к девушке. Как я понял, статус ученицы Танатоса здесь ни для кого не секрет. Пусть знает, что мы пустотникам не враги, если те сами