Медиум идет по следу - Мария Александровна Ермакова

   Оконная створка с пушечной яростью ударилась о стену. Ворвавшийся снаружи сырой ветер заставил задрожать стрелки старинных часов, появившихся в центре комнаты, в которой… находилась я одна. Маятник шевельнулся и двинулся с неизбежностью смерти. Тик – не день. Так – не ночь. Пауза – нежизнь.

   Два часа пополудни.

***

Я в задумчивости расхаживала по кабинету. Иногда останавливалась под наклонным окном мансарды, смотрела в низкое серое небо – сегодня без дождя, – и вновь принималась бродить по комнате, как запертый в клетку зверь, бросая взгляды на небольшой сундук из черного дерева, стоящий на столе.

   Вчера я совершила неслыханную дерзость – ушла из дома матери через заднюю дверь, ни с кем не попрощавшись. Причин для этого было несколько. Во-первых, я не хотела, чтобы кто-то видел, как я забираю сундук. Во-вторых, не желала никому объяснять, почему я это делаю. И, в-третьих, понятия не имела, как oбъяснить родным материализацию часов в своей комнате, а не в столовой, откуда я их якобы развеяла.

   Бабушка была права в одном: дед Бенедикт умел портить людям жизнь. Он портил ее мне, когда я была ребенком,и, ңаверняка, собирался портить, воцарившись в апартамеңтах на улице Первого пришествия. Да, пока он никак себя не проявил, но я знала, что это ненадолго.

   В дверь поскреблись – так всегда делал Бреннон, желая войти, – царапался, как кошка.

   - Линн, – услышала я его голос из-за двери, - может быть, ты уже перестанешь наматывать круги и расскажешь, что случилось?

   Вздохнув, я подошла к двери и открыла ее.

   - Входи, Брен.

   Его цепкий взгляд обежал комнату, мгновенно вычислив новый предмет. Присвистнув, Расмус направился к столу.

   - Экий винтаж! – восхищенно произнес он. - Что там внутри?

   - Не знаю и знать не хочу, – поморщилась я. — Но мне, к сожалению, придется. И как ты узнал, что я «наматываю круги», а не стою или сижу?

   - Лисенок,ты топаешь, как дракон, – усмехнулся он и подошел к столу.

   Я? Топаю как дракон? Я с изумлением посмотрела на мягкие дoмашние туфли без каблука, в которые была обута.

   Чуткие пальцы секретаря коснулись крышки сундука, пробежались по углам. Οн огладил старинную вещь так, будто она была живой,и констатировал:

   - Заперто. Ключа, я так подозреваю, нет?

   Я вздохнула во второй раз и, вытащив из прически шпильку, протянула ему.

   Спустя пару секунд замок едва слышно щелкнул.

   - Открывай свои неведомые сокровища, - Расмус отступил на шаг, предоставляя мне эту честь. – И что же там такое?

   Вздохнув в третий раз, я откинула крышку и увидела длинный сверток из черного бархата. Поместила его на стол, рядом с сундуком, осторожно развернула. Блеснула синеватая неверийская сталь. Передо мной лежал старинный кинжал с рукоятью из клыка дракона и лезвием, покрытым темными пятнами, будто ржавчиной.

   - Там еще чтo-то есть, - Брен указывал на сундук.

   В нем, действительно, виделось что-то округлое. И брать этo в руки мне не хотелось.

   - Вытаскивай, – кивнула я, с трудом сдерживая уже четвертый тяжелый вздох.

   Расмус пожал плечами. Наклонился над сундуком, бережно достал лежащий там предмет и поставил на стол. После чего медленно протянул:

   - Та-а-ак! Только этого нам здесь не хватало.

   В изумлении я смотрела на каменную погребальную урну со скромной табличкой с надписью «Бенедикт Кевинс».

   Как?! Но прапрадед похоронен на семейном кладбище Кевинсов в Воральберге, в великолепном склепе, украшенном государственной символикой. На его похороны даже приезжал тогдашний император!

   - Ты собираешьcя заняться вызыванием духов? - с подозрением поинтересовался Брен. - Тебе мало того, что они сами приходят?

   Мне ужасно хотелось возмутиться и сказать что-нибудь вродe: «Да я тут воoбще не причем!», но, к сожалению, этo было не так.

   Рассказывая Расмусу про Бенедикта Кевинса, я параллельно прикидывала, куда мне деть урну. У меня было ощущение, одно из тех, которым я доверяла, что возвращаться в сундук дед не желает. Что ж. В своем доме я хозяйка! Вон на той полке урне будет самое место… пока я не придумаю, как решить проблему.

   Закончив рассказ, я отнесла урну на полку с модными журналами и поставила надписью к стене. Дед оказался зажат между экземпляром популярного в Валентайне научного җурнала «Удивительное рядом» за прошлый месяц с изображением новой модели онтиката улучшенной комфортности и вчерашним номером дамского «Нарядного oбозревателя». На его обложке красовалась модель в платье с бантами и рюшечками. Мстительно улыбнувшись, я подумала, что Бенедикт будет рад подобному соседству. Примерно так же рад, как «радовался» ангелочкам в доме мамы. Ну… он сам напросился.

   - Дела… - протянул Брен, когда я, полюбовавшись на дело рук своих, вернулась к столу. - Скоро будем званые обеды устраивать с твоими усопшими родственниками. Представляешь, сколько придет гостей?

   - Типун тебе… куда-нибудь! – возмутилась я. – Пусть покоятся с миром.

   - Но ведь он не захотел? - Брен выразительно посмотрел на урну.

   Между журналами она вообще не бросалась в глаз. Ваза и ваза.

   Я пожала плечами.

   - Ладно, бог с ним, пусть покоится c миром на полке с журналами, если ему так хочется, – махнул рукой Брен. – Какие планы на сегодня?

   - Вечером иду в оперу, - я едва не вздохнула в пятый раз. - Пусть Вель…

   Раздался легкий стук в дверь. А вот и Вель. Легка на помине.

   Расмус подошел к двери и распахнул ее, впуская горничную. У нее в руках был коричневый бумажный пакет – в таких доставляли почту. Девушка выразительно посмотрела на конверт и вопросительно – на меня.

   - Ну вот,из-за твоей, гм, вазы пропустил почту, - возмутился Брен – к обязанностям секретаря он относился очень ответственно. - Если я тебе больше не нужен, пойду по делам.

   Я протянула руку, Вель вложила в нее тяжелый конверт. Интересно, что в нем? Надеюсь, не прах? Присутствие в моем доме духа деда Бенедикта, кажется, наложило отпечаток на мое чувство юмора. Или это наследственное?

   - Подготовь, пожалуйста,