Шаг за грань - Василий Владимирович Грабовецкий

концентрированный жир. Свиная липосакция. Звучит противно, но вкусно-о-о. Как говорил старлей с военной кафедры: «сало – сила, спорт – могила».А сам при этом был (или и сейчас где-то есть) худющий, как скелет, словно жена совсем не кормит. Хотя, помня её комплекцию… она его объедала. Точно, пазл сошёлся. Мужик только на сале и держался, настоящий военный, боевая воля к жизни. То-то, на всех пьянках – все пьют, он закусывает.

Вкусно, но мало. Ладно, чувство сытости всегда запаздывает минут на пятнадцать-двадцать, потерплю. Пока догонюсь холодным кисло-сладким морсом. Потягивая из большой железной кружки приятное варево, оглядел зал. Вон Вазилеск с Алиской. Они вообще когда-нибудь расстаются? И во сколько они встали, чтоб успеть занять стол? Поди и не ложились, молодость-молодость... На фоне их чувствую себя стариком. Даже не заметили, что я вошёл, увлечено спорят, наверно, кто в семье будет главным.

Анна… Анютка, сидит печальная, опять глаза готовы наполниться слезами. Надо постоянно быть рядом, отвлекать эту меланхоличку от депрессивных мыслей. Куда она так внимательно смотрит? Проводим прямую по её взгляду и видим местного мужичка с кувшином вина. А рядом маленькая девочка дёргает его за рукав.

- Папа, хватит пить эту гадость, пойдём домой… - Плача молит кроха.

Мужик губит не только себя, но и обрекает всю семью. Сердце сжало тисками. Представляю, как для дочери страшно видеть таким отца.

- Ик… иди домой, я догоню, – абориген, делает три глубоких глотка и вытирает рот рукавом, противно улыбаясь пьяной улыбкой.

А день так хорошо начинался… Ну что же, придётся восстанавливать вселенскую справедливость, Анне настроение, себе чувство морального удовлетворения.

Встав за спиной, я опустил руку на плечо родителя. Девочка вздрогнула, и посмотрела на меня с мольбой и испугом, не зная, чего ожидать от чужого человека. Мужик повернулся, глаза пьяно блуждают, но с усилием сфокусировались на мне, лицо исказилось гримасой непонимания и смутной тревоги. Хоть я и не богатырь на фоне местных, но в костюме, должен производить впечатление.

- Не пей. Козлёночком сделаю! – перефразировал детскую сказку, медленно, выделяя каждое слово, чтоб смысл услышанного пробился сквозь хмельной дурман.

Обычно пьяные ничего не боятся, море по колено, инстинкт самосохранения атрофирован, отморожен наглухо. Но хоть в раз жизни и законы Мерфи должны сработать со знаком минус, а минус на минус, как учат с детского садика – даёт плюс. А может звёзды так сложились, Венера там в Козероге и Луна в третьем домене. Может причина в том, что я увешен оружием, а он пьян и в руках только кувшин. Но не исключено, что причиной принятия верного решения, так сказать катализатором мыслительных процессов в конструктивном русле, послужил ещё один охотник, огромный как скала, ставший за моей спиной, сложивший руки на груди и пронзительно уставившийся на пьяницу.

Мужик мигом протрезвел. Логично, если не я, то этот точно и козлёночком сделает, и в бараний рог скрутит, может и око до седалищного нерва дотянет. Да чего там говорить – одним взглядом просверлит до печёнок.

- Да дорогая, – повернулся он к дочери, – пойдём домой, мама, наверное, уже волнуется.

Отец с девчушкой быстро собрались и растворились за дверями таверны. А законы Мерфи, именуемые в простонародье законами подлости, вновь вступили в свои попранные справедливостью права: место освободилось, а мне уже не надо, я уже поел.

Жалко, что аргументом для выпивохи стали не слёзы дочки, а грубая сила со стороны. Прямо скажем ненадёжная мотивация, особенно при постоянном отсутствии стимулирующего фактора, но это лучше, чем ничего. На один день я сделал мир лучше, пусть не в одиночку, но главное результат. Надеюсь, мужик разумнее, чем, кажется на первый взгляд, и больше не будет так по-скотски напиваться. А мне ещё одно напоминание, почему я не пью.

Пока остальные завтракают, я решил заглянуть далеко вперёд и подумать об обеде, да не об одном, а на несколько дней. Дальше одни деревни, там, конечно, можно прикупить провиант… Наверное… Это в играх заходишь в деревню, и у старосты, как в магазине или на продовольственной базе – «от гондона до патрона».

У меня нетронуты консервы с бункера, но это совсем НЗ, потому набираем местного эксклюзива, быстро портящегося не беру, а запас карман не тянет. Не руками тащить, надеюсь, лошадка доживёт до лагеря, а то с такой тенденцией точно полпути пешком пройду. Как тут живут? Я мутантов вижу чаще, чем людей.

Вот магазинчик, приглянувшийся с вечера. Вчера отгородился закрытыми дверями и табличкой с режимом работы, дескать, нефиг шлюхаться по ночам, хозяин спать изволит, приходите утром. Ассортимент большой, но мало подходящего. Крупы брать не с руки, в походе особо не поваришь, овощи весят много, а энергетическая ценность сомнительна, опять же одним силосом сыт не будешь. Взял сало, кстати, до этого встречалось редко, видимо местный колорит, набрал копченого мяса и вяленой рыбы. Охотники говорили, что ручьёв по дороге немерено, поэтому с водой не заморачиваюсь.

Я в местных ценах ещё не освоился, но, кажется продавец «загнул». Не торгуясь, заплатил, а харя за прилавком расплылась в довольной улыбке.

- Ешьте на здоровье. Спасибо за покупку, – идут года, идут столетия, между Вселенными стена, но продавцы как под копирку. Везде, всегда. О, так и писателем стать можно, почти хокку. Я поэт, зовусь Андрей, от меня вам сельдерей. Незнайка отдыхает…

- Пожалуйста, приходите ещё, – сломал я шаблон продавцу, кинул последний взгляд на статую в ступоре, алгоритм в его черепной коробке попал в бесконечную рекурсию, вышел на улицу.

Погода хорошая, настроение восстановилось окончательно, и даже