Семь Нагибов на версту часть 5 - Тимур Машуков

— Наше желание взаимно, — милостиво кивнул я на его слова.

— Но ваши требования…

— Стоп. Не надо портить положительное впечатление, что успело у меня сложиться с начала нашей беседы.

Условия высказаны, запротоколированы, и все стороны с ними согласились. Поэтому давайте безо всяких но, если и почему. Или полное их выполнение по всем трем пунктам, или война. Второй вариант лично для меня предпочтительней, потому как он более выгодный. Но помня о том, что мы были почти родней, я иду вам навстречу. Хотя Аврора меня всячески отговаривала от этого. Слишком уж сильно вы обидели мою сестру.

— Да она у нас жила, как у богов за пазухой! Делала что хотела, шлялась где хотела, с кем хотела и никто ей не был указом!!! — завопил Алексей.

— Будем считать, что я не слышал слов о том, что знатная дама, графиня могла позволить себе не чинно и благородно посещать светские мероприятия, а, как изволил выразиться Алексей, где-то шляться. Симуэль, как ты считаешь, такое вообще возможно?

— Конечно же, нет. Ты же только посмотри на нее. Да она символ благочестивости нашего рода! Скромна, умна и красива.

Меж тем эта скромница прожигала бывшего мужа взглядом столь яростным, что казалось, даже стены дымятся.

— Вот, — поднял я палец вверх. — Наша сестра не может быть такой. А значит, ее гнусно оболгали завистники рода. Алеша, ты нам завидуешь? Или в тебе говорит обида? Или детская травма? Увы, я ни разу не мозгоправ, но могу ради тебя найти в столице самого лучшего.

— Я приношу извинения за необдуманные слова моего сына, — скрипнул зубами от злости Лопухин. — Поверьте, он будет наказан.

— Верю, я всем верю, потому как очень доверчивый. И от этого часто страдаю. Но мы отвлеклись. Что вы там говорили о компенсации?

— Триста миллионов — неподъемная для нас сумма. Так быстро ее собрать мы попросту не сможем.

— Триста — это еще по-минимуму. И так мало только потому, что я вовремя остановил Алешеньку. А то он такими темпами и на миллиард бы наговорил. Но я не зверь и понимаю, что наличными сложно вот так взять и выложить столь круглую сумму. Поэтому разницу мы согласны взять магазинами и разными предприятиями. Но денег должно быть не меньше трети — это условие не обсуждается. А теперь давайте посмотрим, что может предложить богатый Рудик бедному Ямиру…

— Я попрошу называть меня правильным именем!!!

— Еще сто миллионов, и я буду называть тебя даже по имени-отчеству. Да и вообще, чего цепляться к словам? Лично мне вот пофиг, как меня называет пепел, разлетающийся в воздухе. Я очень демократичный. Не знал? Ну, значит, быть мне богатым. А вот насколько, мы сейчас и узнаем.

Ох, как же приятно купаться в ненависти этих лопухов! Как же радостно видеть их перекошенные лица. Бывшие хозяева жизни, некогда высоко взлетевшие, почувствовали всю радость падения с самой вершины. Причем упали они сами — я даже не помогал.

Папка перекочевала в мои руки, я посмотрел и подвинул ее Эндрею, но в неё сразу сунула нос Аврора, сидящая рядом с ним.

Брат быстро пролистал бумаги, после чего уставился на Лопухина возмущенным взглядом

— Тут не все! — заявил он.

— Тут все, что мы можем вам предложить, — тут же отреагировал князь.

— Стоп, — вмешался я. — Один из пунктов договора гласит, что я сам могу выбрать любое доходное дело вашего рода. Да, разницу в деньгах мы компенсируем из этой папки, а вот то, что выберу я… Эндрей, есть мысли?

— Конечно. Я тут покопался в документах регистрационной палаты…

— Это незаконно, — сжавшись в кресле, пискнул князь…

— … И нашел там кое-что интересное. Гостиничный комплекс на Павловских прудах — живописное место для отдыха высшей аристократии. По деньгам — тянет где-то на восемьдесят миллионов. Не слишком много, если не учитывать полностью развитую инфраструктуру, вышколенный персонал и самое современное оборудование. Все работает как часы, и место пользуется бешеной популярностью. А уж ресторан известен далеко за пределами столицы. Что скажешь?

— Звучит очень заманчиво. Беру. Подарю его Ишет — она любит подобное. Ресторанное дело — ее стихия. В качестве свадебного подарка самое то. И подберите еще парочку подобных для подарков моим невестам.

— Гостиницу не отдам! — отчаянно замотал головой Лопухин. — Ее еще мой отец достраивал. Бери что-то другое.

— Рудик, я тебя умоляю. Сентиментальности во мне еще меньше, чем терпения. И не забывай, родной, что ты сейчас спасаешь свою шкуру только от нас. А вот с Ее Высочеством тебе придется разговаривать отдельно. И если ты будешь хорошим мальчиком, я обещаю замолвить за тебя словечко.

— Она твоя рабыня, а значит, сделает все, как ты скажешь! — принял он таблетку от храбрости.

— Рабыня, ага. Но видишь ли, какое дело — она совсем не чувствует себя таковой. В правах не урезана, делает что хочет, да и не подчиняется мне. А знаешь, почему? Потому что я лишний раз не хочу конфликтовать с императорским родом. Лиза так же чиста и невинна, как в тот день, когда мы с ней впервые встретились. Так что я могу лишь ее попросить, но никак не приказать. Но после твоих слов я уже сомневаюсь в необходимости этого. И поспеши — она собиралась пожаловаться на вас брату. А он военный. Не удивлюсь, если к вашему поместью уже выдвинулись отряды боевых магов. Хула на царя — хула на бога.

И да, мы забыли последний по списку, но не последний по значению пункт — извинения Алеши. Даже не так — он для меня, наверное, самый главный. Расскажи-ка нам, как ты всех Нагибиных в рот имел и насквозь видел.

— ЧТО-О-О-О-О⁈ — взревел Лопухин.

— А вы думали, это шутка? — невинно поинтересовался я. — Неа. Даже запись есть. Не буду ее удалять. Пока не буду.

Алеша сидел, сильно вжав голову в плечи, и явно чувствовал поротой жопой, что она еще не раз встретится с твердой ногой отца. Он уже тысячу раз проклял тот день, когда пошел в этот торговый центр. Тогда идея подсесть к Нагибину показалась ему веселой. Но вот сейчас ему было совсем не весело. Умные люди просветили и, можно сказать, открыли глаза на то, что он