Церера - Екатерина Алферов

Церера быстро уменьшалась, превращаясь в серебряную монету.

— Прибытие на орбитальную станцию через 48 часов, — объявила пилот по внутренней связи.

Под моей рукой замигал личный экран и там высветилась простенькая презентация. Мне показали планировку транспортника, объяснили, где уборная и камбуз. Всё было по-простому, без излишеств, сплошная функциональность.

Я откинулась в кресле, закрыла глаза и попыталась расслабиться. Впереди меня ждала новая глава моей жизни, и я не знала, готова ли я к ней.

Я не заметила, как задремала. Мне не снилось никаких снов, просто снизошла благословенная темнота. Где-то на границе сознания, я знала, что пилот за пультом, всё в порядке. Из сна меня выбило движение, я подскочила, но это всего лишь пришёл другой пилот принимать смену, женщина постарше.

— Мы вас разбудили, — смущённо сказала девушка.

Я только покачала головой, поприветствовав нового пилота:

— Всё в порядке, мне как раз нужно кое-куда.

Пилоты заулыбались:

— Тогда Надин вас проводит, — сказала женщина. — И заодно покажет, где подкрепиться.

— Да, мам, — кивнула Надин.

— Не «да, мам», а, «да, капитан», — сурово нахмурившись сказала капитан, занимая кресло.

— Да-да, канешн, — фыркнула девушка и повела меня из рубки.

Пока мы шли по коридорам, мы разговорились. Оказывается, это было семейное предприятие: Надин, её мама, а также две двоюродные сестры Надин. Они жили и работали прямо на транспортнике.

— Мы все дежурим по восемь часов, — рассказывала мне пилот. — Получается три смены в сутки, как раз успеваешь поработать, отдохнуть и поделать свои дела. Ну, правда, бывают и авралы, но у нас спокойный маршрут…

Я немного позавидовала, я бы тоже хотела бы работать с моей семьёй… я думала, что мне станет нехорошо от этой мысли… Но за полгода сумасшедшей работы моя боль от потери родителей притупилась, как будто спряталась куда-то вглубь.

Я освежилась и перекусила, и почувствовала себя намного лучше.

Сам полёт прошёл без происшествий. К моему удивлению мне не было скучно. Голова была пустая, как тыква, я то и дело впадала в прострацию, теряя связность мыслей. Мне не хотелось ровным счётом ничего.

Чтобы не выглядеть странно, я вызвала на персональном экране меню и выбрала какой-то первый попавшийся фильм, но особо не следила за развитием сюжета.

Я лениво листала непрочитанные статьи на планшете, понимала, что слова идут вообще мимо моего мозга, и бросала это дело. Это были два дня полного бессовестного тупежа.

Распрощавшись с семьёй пилотов, я покинула транспортник в большом порту на орбитальной станции. Меня мгновенно подхватила суета огромного транспортного узла, буквально оглушив какофонией звуков космопорта. После дней, проведенных в тихой монотонности корабельных отсеков, где самым громким звуком было мерное гудение двигателей, шум и суета терминала казались почти болезненными.

Людской гомон, объявления по громкой связи, гул двигателей шаттлов и шипение прибывающих поездов сливались в оглушительную симфонию. Яркие огни и мелькающие голограммы торгового центра резали глаза, привыкшие к приглушенному освещению корабля. Волна запахов — от аромата кофе из ближайшего кафе до резкого запаха освежителя — ударила в нос. Я на мгновение замерла на пороге, ошеломленная этим натиском на чувства, прежде чем сделать первый шаг в бурлящий людской поток.

Слишком много всего и сразу…

Я вспомнила наставления Хана, достала и надела наушники. Сразу стало тише. Поток информации уменьшился в разы, и мне стало легче. Я перестала вздрагивать от отдельных звуков, и смогла сосредоточиться на своём месте назначения. Пассажирские шаттлы отходили до Деметры в противоположном конце огромного терминала.

Хорошо, что добрая Альфина заранее проверила мой маршрут и загрузила мне его на коммуникатор. Я просто следовала по карте, дождалась нужного скоростного поезда, и через два часа уже отсканировала свой билет на гейте. Посадка началась по расписанию.

Хоть шаттл был полон, я легко нашла своё место. Я снова включила какой-то фильм и опять погрузилась в своё странное состояние отсутствия присутствия. Этот путь мне был хорошо знаком, сколько раз я вот так преодолевала чудовищное расстояние, которое стало доступным для человека лишь благодаря мощи машин.

Могучие механизмы несли меня сквозь вселенную, а мне было как-то всё равно. Даже думать было тяжело и больно. Моё тело действовало на автомате. Я привычно покинула космопорт на ещё одном поезде, а потом вызвала роботакси с вокзала.

Дорога до дома была такая простая и привычная…

И вот через несколько часов я стояла перед дверью родительской квартиры. У меня дрожали руки, когда я подносила коммуникатор к замку. По маленькому монитору прокатились строчки логов, и замок отчётливо щёлкнул. Глубоко вздохнув, я открыла дверь и вошла.

Запах дома ударил в нос — знакомый, родной, но теперь с оттенком застоялости. Все было точно так, как я помнила: мамины книги на журнальном столике, папины любимые тапочки у двери, гитара брата на стене. Казалось, они только что вышли и вот-вот вернутся.

В углу гостиной громоздились контейнеры с Цереры — книги, одежда, личные вещи родителей. Я подошла к ним, провела рукой по крышке. Внутри этих коробок была целая жизнь, теперь навсегда оставшаяся в прошлом.

Я открыла первый контейнер, достала стопку папиных научных журналов. Попыталась расставить их на полке, но руки дрожали, и журналы выскальзывали, падая на пол с глухим стуком.

— Соберись, — прошептала я себе, наклоняясь, чтобы поднять их.

Но когда я увидела папин почерк на полях одного из журналов, что-то внутри меня сломалось. Горе, которое я так долго сдерживала, захлестнуло меня волной. Я опустилась на пол, прижимая журнал к груди, и разрыдалась.

Все мои попытки спрятаться за работой, все старания быть сильной рассыпались в прах. Здесь, в квартире, полной воспоминаний, я больше не могла притворяться, что все в порядке.

— Мама… Папа… — шептала я сквозь слезы, раскачиваясь взад-вперед.

Не знаю, сколько я так просидела, окруженная вещами родителей, давая волю своему горю. Когда слезы наконец иссякли, я чувствовала себя опустошенной и измотанной.

Я то ли заснула, то ли потеряла сознание, но из горевания меня выдернул резкий звонок и вибрация коммуникатора. Я подскочила, нажимая на кнопку ответа. Это был Марк!

Ох, нет! Я совсем забыла про него!

Глава 18

— Юлия! Наконец-то! Я уже третий раз звоню! — раздраженный голос Марка ворвался в мое сознание, вырывая из оцепенения.

Я моргнула, пытаясь сфокусироваться на экране коммуникатора. Лицо брата было хмурым, между бровей залегла глубокая складка.

— Прости, Марк, я… — начала я, но