Опасные видения - Коллектив авторов

Директор проследил за взглядом и смутился.

– Боюсь, я просто трушу, – начал оправдываться он. – Конечно, все подопытные содержатся под строжайшим наблюдением, а робоохранникам приказано вести огонь на поражение. Но я все вспоминаю своего предшественника, когда он с Лахимом Мэлли…

– Я, естественно, слышал, – прервал африканец, – что Мэлли внезапно скончался по время посещения этой тюрьмы. Насколько я понимаю, что-то с сердцем.

– Мой предшественник чуточку расслабился, – ответил директор с угрюмой улыбкой. – Он настолько доверял системе Мэлли, что даже не приставил к техникам робоохрану, не обыскивал субъектов на предмет заточек перед ежедневным повтором. Да и субъектов было больше – в тот день минимум четырнадцать человек. Поэтому, когда они, уже с подключенными электродами, пробились через техников и ворвались в кабинет…

О да, у Мэлли и правда было что-то с сердцем. Как и у моего предшественника. В обоих случаях – заточки.

Послесловие

Поскольку большая часть моей прозы – это короткие криминальные и детективные рассказы, вполне естественно, что та же тема привлекает меня и в фантастике. Конкретно это допущение пришло ни с того ни с сего, как и бывает почти со всей моей фантастикой. Люди совершают убийства в заряженном эмоциональном состоянии, даже если эта эмоция – просто исступленный поиск острых ощущений; а раз так, то какое наказание может быть хуже, чем бесконечное повторение преступления, чтобы довести либо до глубокого раскаяния, либо (что видится более вероятным, как я и показала) до полного нервного срыва.

Если допустить, что у человечества есть будущее и что мы нагоняем собственный технический прогресс социально и психологически, будущим криминологам может прийти в голову какой-нибудь подобный пенологический гамбит. Будет ли он сдерживать потенциальных преступников сильнее, чем сегодня вероятность смертной казни, – вопрос другой. И, несмотря на свое предупреждение, я вовсе не уверена, что высший судебный апелляционный суд Времени не признает такое наказание даже более жестоким, чем преступление.

«Игрушка для Джульетты»

Предисловие

Далее следует результат литературного опыления в чистейшей форме. Недавно один редактор сценариев из телесериала прайм-тайма, когда срочно потребовался сценарий, сел и написал его сам вместо того, чтобы дожидаться милости от графика и прихотей автора-фрилансера. Когда редактор закончил – за считаные дни до съемок, – он послал текст в юридический отдел студии. Чтобы одобрили имена и т. д. В тот же день ему в панике звонят из юротдела. Этот редактор, никакой не фантаст, почти сцена в сцену и слово в слово (включая название) скопировал известный фантастический рассказ. Когда ему об этом сказали, он побледнел и тут вспомнил, что действительно его читал – пятнадцать лет назад. У известного писателя, автора этой идеи, срочно приобрели права на экранизацию. Спешу добавить: лично я верю редактору, который клянется, что сознательно и не думал копировать рассказ. Верю, потому что такой вот подсознательный плагиат в литературном мире – это дело житейское. Неизбежно многое из того, что писатель читает в огромных количествах, откладывается хоть в каком-то виде – расплывчатых концепций, обрывков сцен, деталей из описаний – и еще проявится в его собственном творчестве: видоизмененным, преобразованным, но все еще будучи прямым влиянием чужого творчества. Это ни в коем случае не плагиат. Это один из ответов на вопрос, которым дурачки донимают авторов на коктейльных вечеринках: «Откуда вы берете идеи?»

Несколько месяцев назад Пол Андерсон мне писал, что закончил один рассказ и уже готов был рассылать его редакторам, как тут понял, что повторил тему рассказа с писательской конференции где-то месяц назад, где присутствовали мы оба. Он добавил, что сходство его рассказа с моим – самое отдаленное, но хотел все-таки предупредить, чтобы потом не возникло вопросов. Это риторическое письмо: я самовлюблен, но не до такой же степени, чтобы думать, будто у меня станет воровать сам Пол Андерсон. Похожий случай произошел, когда на Всемирной конвенции научной фантастики в прошлом году, в Кливленде, меня представили известному немецкому фэну Тому Шлюку. (Тома привезли как почетного гостя-фаната – эта традиция обмена существует в фэндоме при поддержке Трансатлантического фонда фанатов.) Первым делом после рукопожатия он вручил мне немецкую книжку в мягкой обложке. Я плохо понял, к чему этот подарок. Том открыл книгу – сборник рассказов лучшего немецкого фэна/профессионала Вальтера Эрнстинга (под псевдонимом). На форзаце говорилось: «Харлану Эллисону с благодарностью и комплиментами». Я все еще не понимал. Тогда Том открыл первый рассказ, Die Sonnenbombe[70]. Под названием говорилось: «Nach einer Idee von Harlan Ellison»[71]. Я озадачился. Так и не мог взять в толк. Свое имя-то я узнал – оно одинаково выглядит на всех языках, кроме русского, китайского, иврита и санскрита, – но читать я по-немецки не умею и, боюсь, просто стоял и хлопал глазами, как болван. Том объяснил, что фантастическое допущение моего рассказа 1957 года – «Бегство к звездам» (Run for the Stars) – вдохновило Эрнстинга на Die Sonnenbombe. Литературное опыление через полмира. Я был глубоко тронут, но еще больше порадовался ощущению, что все было не зря. Каждый писатель, кроме последнего халтурщика, надеется, что его слова будут жить еще долго после того, как его самого положат в землю, что его идеи еще отдадутся в разуме людей. Это, конечно, не главная цель писателя, но все-таки сокровенное желание – параллельное с желанием среднего человека завести детей, чтобы род не закончился на нем. И вот в моих руках зримое доказательство, что плод моей фантазии достиг чужого воображения и увлек его. Это, очевидно, и есть самая искренняя форма лести – и ни в коем случае не плагиат. Это литературное опыление. Примерам этих действий/противодействий среди писателей нет числа, а многие даже вошли в легенды. Для того и существуют писательские семинары, творческие мастерские, конференции и бесконечные переписки. Так чем хоть что-то из вышеперечисленного связано с Робертом Блохом, автором следующего рассказа? Да всем.

В 1943-м Роберт Блох выпустил рассказ «Ваш друг Джек Потрошитель». Не сосчитать, сколько раз его переиздавали, включали в антологии, переносили на радио и телевидение и прежде всего воровали. Я его прочитал в 1953-м и запомнил навсегда. Когда услышал его постановку в Mollé Mystery Theater, он стал моим любимым воспоминанием. Вся задумка в том, что Джек Потрошитель, убивая в конкретное время, умилостивляет темных богов и таким образом продлевает себе жизнь.