Штурм бездны: Коллаборация - Дмитрий Валентинович Янковский

– Она права, – встал я на сторону Рипли.

– Вообще мы фигней занимаемся, – с улыбкой произнес Викинг. – У корабля уже есть название. Вполне боевое и очень хорошее. Он же класса «Рапид», а по-французски это «Быстрый».

– Лучше «Стремительный», – поправила Рипли.

– Да, точно! – Бак тоже воодушевился.

Остальным тоже понравилось, и мы отправили Рипли, как самую мелкую, в муниципальную лавку за бутылкой шампанского. Но принесла она целых четыре.

– Крестить, так крестить, – объяснила она. – Надо и гравилет назвать, и амфибию.

С амфибией все было ясно. Тут мы решили воспользоваться тем же принципом, что и с нашей «Мымрой», которая получила название по буквам класса. У этой класс был «KS», а потому сразу и без споров мы назвали ее «Ксенья», хотя меня это и царапнуло самую малость. С гравилетом пошло не так гладко. Мы сразу отвергли названия хищных птиц, типа орлов и коршунов, это было как-то не очень, машина и так боевая, не хотелось ее еще и названием утяжелять. Но что-то нелетающее тоже не подходило, это всем было ясно.

– Так, погодите! – Я остановил всех жестом. – Смотрите, мы и корабль, и амфибию назвали, исходя из заводского класса. Почему бы и тут не сохранить этот стиль? «Астра» же это «звезда» по-латыни. Значит, можно взять название любой звезды. Будет и связь с небом, и связь с классом.

– «Альтаир»! – выпалил Викинг. – По-арабски это означает «птица», иногда в значении «орел».

– Лучше не придумаешь, – согласился я.

Первую бутылку мы разбили о борт эсминца, дружно выкрикнув «нарекаем тебя «Стремительным», вторую о броню амфибии, третью о стойку гравилета, а четвертую откупорили, и выпили на пятерых, прямо из горлышка, давясь пеной и хохоча. Мы как-то сразу поняли, что у нас появился еще один дом, очень хороший и благоустроенный, да к тому же способный перемещаться по океану. Это и без шампанского способно было поднять настроение, а с шампанским вышло вообще замечательно.

Я отнес табель в штаб, забрал утвержденную копию, после чего мы арендовали грузовичок, чтобы закупить на борт «Стремительного» провизию, воду, а так же заряженные водородные ячейки на всякий случай. Это заняло нас до вечера, затем мы закатили небольшую вечеринку с музыкой и танцами.

А утром, когда в порту пробили шестичасовые склянки, я первым принял вахту, запустил курсовой автомат и, осторожно управляя симметричными винторулевыми колонками, вывел «Стремительного» из бухты в открытый океан.

Мне много раз приходилось стоять за штурвалами кораблей, но теперь мной овладело совершенно иное, чем раньше, чувство. Все ранее доверенные мне корабли, были или захваченными, или чужими. А этот был наш, причем, навсегда. Возможно, нас когда-то заставят снять с него вооружение, но сам корабль останется. И был, он, если уж в корень смотреть, не только и не столько нашим новым домом, сколько новой, неизведанной ранее степенью свободы.

Я сверился с картой на мониторе и взял курс точно на «Тапрабани», микшером передав управление автомату. Когда «Стремительный» повернул на запад, я выбрался из рубки на металлическую площадку ведущего вниз трапа и подставил лицо соленому ветру, иногда приносящему прохладную водяную пыль. Затем вдруг вспомнил нечто важное, вернулся в рубку, взялся за ручку корабельного гудка и дал один длинный, потом три коротких звуковых сигнала. Вышло громко, так, что не ушами, а телом можно слушать. Это было знаком начала новой миссии, и мне нравилось, что пока неизвестно, куда она нас приведет.

Глава 22. «Дикий Волчонок Димка»

Биологическая станция «Тапрабани» оказалась чем-то вроде огромного стального плота, стоящего на десяти якорях, удерживающих ее от неконтролируемого дрейфа. Вот только она лишь издалека казалась плоской в лучах вечернего солнца, а на самом деле возвышалась на шестьдесят метров от ватерлинии, при длине борта почти в триста метров. При таких размерениях подводная ее часть тоже должна быть внушительной, так что, если получим разрешение, эсминец можно будет загнать непосредственно в главный эллинг через раздвижные ворота. Из надстроек станции больше всего бросалась в глаза высокая решетчатая мачта, на которой были навешаны антенны и крепилась смотровая кабина.

Я дал длинный гудок, означавший намерение ошвартоваться, после чего включил общую связь и провел побудку экипажа, не занятого на вахте. Людей у нас было не много, так что, получив разрешение на швартовку, мне всю команду придется задействовать.

Вскоре нас вызвал вахтенный диспетчер «Тапрабани», запросил код нашей миссии и сверив с приказом о приписке, указал шлюзовые ворота, ведущие в подготовленную для нас часть эллинга.

– Не придется болтаться снаружи, – произнесла Рипли, заходя в рубку вместе с Баком. – Не думала, что для нас сразу место внутри подготовят.

– Что-то мне подсказывает, что нас тут хорошо примут, – прикинул Бак. – Возможно, у них есть проблемы, которые нас попросят решить. Пираты, например или молодая платформа растет неподалеку.

– Или им приказали в жесткой форме. – Я пожал плечами. – Разберемся, не люблю гадать. Но то, что сразу пускают внутрь, это хорошо. Для нашей миссии корабль на ходу не нужен. Миссия донная, и если нам тут обеспечат колодец для погружений, можно будет нырять к базе прямо с «Тапрабани».

– Да, хороший вариант, – согласился Бак. – Ошвартованное судно не требует вахты, значит, все сможем спуститься на базу.

– А пока ее достраивают, поработать на дне, – добавила Рипли.

– Да, не помешает.

Подоспевший к нам Викинг сменил меня у консоли управления винторулевыми колонками и направил «Стремительного» к медленно открывающимся шлюзовым воротам, раскрашенным желтыми уголковыми маркерами. Внутри было просторно, кроме нас к внутреннему пирсу ошвартовалось лишь исследовательское судно «Лемех», а вся левая часть пирсовой зоны оказалась свободна. На одном из причалов нас уже поджидала швартовочная команда. Слушая команды старшего швартовщика, Викинг сбросил ход, выровнял эсминец, и его притянуло к пирсу магнитными захватами, после чего произошла стыковка стандартными автоматическими швартовочными узлами.

– Добро пожаловать на «Тапрабани», – передал нам по рации на ломанном английском смуглолицый старший швартовщик, видимо, из местных ланкийцев. – Ожидайте на пирсе, вас встретят.

Швартовочная команда удалилась, а мы спустились на пирс. Вскоре к нам по трапу спустилась откуда-то женщина лет тридцати, одетая в бежевую униформу научного флота. Она оглядела нас, достаточно пристально, задержала взгляд на Рипли, еще больше на Бодром, тот даже смутился.

– Я один из офицеров по работе с личным составом, – сообщила она по-русски. – Капитан-лейтенант Вознесенская, но у нас тут уставные формальности не в чести, так что можете звать меня Светланой. У вас в команде все русские?

– Да, – ответил я. – Меня зовут Долговязый, я старший группы, это Рипли, Викинг, Бак и Бодрый.

– А нормальные имена у вас есть?

– Похоже, вы не имели раньше дела с охотниками, – с улыбкой ответил я.

– Признаюсь, не приходилось. И мне неловко называть взрослых людей по прозвищам.

– У нас так принято, – твердо заявил я. – Вы уж простите, Светлана, но большинство из нас если и помнит свои имена, то предпочли бы их забыть. Так что не обижайтесь, но так будет лучше.

– Хорошо. Я и не рассчитывала на легкий контакт. Меня предупреждали, что с охотниками общаться не просто.

– Да, нам редко приходится коммуницировать с кем-то не из отряда. Какие будут указания?

– Ну, я говорю, у нас тут не в чести уставные отношения, так что будут не указания, а пояснения рекомендации.

Она рассказала нам о видах довольствия, на которые нас поставят, спросила, будем ли мы жить на корабле, или нам понадобятся каюты на «Тапрабани», мы ответили, что нам лучше на корабле, и видно было, что это ее порадовало.

В ответ я рассказал о нашей миссии, спросил о наличии колодца для погружений и тоже получил утвердительный ответ.

– Мы используем колодец для работы с дельфинами, – пояснила Светлана. – Я сделаю дубликат ключ-карты и передам его вам. Можете пользоваться люком по вашему усмотрению.

– Спасибо. А мы постараемся вас не беспокоить лишний раз. Большую часть времени будем проводить на своем корабле. Но, если можно, иногда хотелось бы подышать