Бездарь и домовой - Дмитрий Игоревич Сорокин

— Ну, с земщиной всё ясно, а как насчет опричнины?

Домовой посмотрел на меня так, что я чуть было не поверил, что он — живое существо с эмоциями и развитым воображением.

— Можно повоевать и в опричнине. Но недолго. И больше воевать уже точно никогда не доведется.

Снова «блям!»: «На ваш счёт зачислено двести тысяч денег. Назначение платежа: на военные издержки».

— И денег прислал. Стоило куражиться, рыбой торговать, — вздохнул я.

— Стоило, — твёрдо возразил Нафаня. — Во всяком случае, для местных орков вы теперь большой и страшный авторитет.

— Что ты мне там прописал? Говядину и гранаты? Как полагаешь, в чайхане такое подают?

— Пока не зайдем — не узнаем, — осторожно ответил домовой, включил невидимость и залез на мое левое плечо.

Я же, кроме всяких шуток, был голоден как последний снага. Или как какой-нибудь хтонический саблезубый ёжик. Поэтому, припарковав наш замечательный рыдван возле чайханы «Subedey-Bagatur», немедленно в это самое заведение и вошел.

И с говядиной, и с гранатами, и много с чем еще ни малейших проблем не возникло, и я с большим аппетитом поглощал всё это в отдельном кабинете чайханы, когда поступил голосовой вызов с номера «ORDA S-B».

— Фёдор Ромодановский, слушаю вас.

— Это Тимоха, с Орды. Нашли мы вашего менталиста, нах. И даже поймали, ять.

— Молодцы какие! И как же это вы его поймали?

— Амулеты-ска взяли, Киря Семёрка нашёл и поймал.

— А почему Семёрка?

— В шестёрках-ска западло, нах. Куда везти?

— Чайхана «Субедэй-Багатур», отдельный кабинет.

— Едем.

— Жду.

Десять минут спустя — я как раз расправился с пловом и перешёл к имбирному чаю на меду — в дверь робко постучали.

— Войдите! — сказал я.

Вошёл Тимоха, ещё один снага и Телятевский. Я видел его всего однажды — в день экскурсии, но он и сейчас выглядел точно так же, обознаться невозможно. Разве, теперь у него руки были связаны за спиной, и кляп во рту.

— Здра-авствуйте, гости дорогие! — приветливо произнес я.

— Хозяин, это не он, — шепнул на ухо Нафаня.

— А кто это у нас тут, а?

— Вот-ска, поймали, — гордо ответствовал Тимоха. — Кого просил, ять. Теперь деньги давай, ты обещал, нах.

— Можно, я ему ману откачаю? — предложил домовой.

— А что, это можно, — кивнул я, отвечая, в первую очередь, ему.

В следующий миг Телятевский пошел какой-то рябью, и несколько секунд спустя перед нами стоял отнюдь не маньяк-менталист, за головой которого я сюда примчался, а незнакомый субтильного телосложения сероволосый паренек лет шестнадцати, в очках — правда, всё ещё со связанными руками и кляпом.

— Ничего не понятно, но очень интересно, — покачал я головой и вкрадчиво спросил — Тимоха, и как ты мне это объяснишь? Сдается мне, кое-кто очень хочет на собственной шкурке узнать, какие наступят ощущения, когда нежные руки моих покойничков начнут рвать эту самую шкурку на мелкие фрагменты?

Но Тимоха и сам был удивлен не меньше моего. Или был первоклассным актёром, что очень вряд ли. А вот второй снага, даром, что от рождения был зеленым, начал явственно сереть.

— Киря, ять-ска! Это что за нах⁈ — возопил Тимоха.

— Амымы… мымух… — пробормотал его вконец посеревший напарник и лишился чувств.

Тимоха, непрестанно матерясь, принялся остервенело пинать упавшего, но ни к каким результатам это не привело.

— Хорош комедию ломать! — рявкнул я. — Развяжи тощего для начала. Послушаем, что скажет.

Молодой человек держался куда лучше снага Кири, хотя испуг его считывался невооруженным взглядом. Но — порода чувствовалась.

— Это маг-метаморф, — пояснил Нафаня.

— Присаживайтесь за стол, молодой человек. Я — Фёдор Юрьевич Ромодановский, маг-некромант. Расскажите мне, кто вы и как дошли до жизни такой.

— Максим Васильевич Курбский, — представился парень, усаживаясь напротив меня и старательно разминая затекшие запястья.- Студент Симбирского колледжа, метаморф.

И рассказал этот Максим следующее. В числе десятка таких же студентов его прислали в эти края на военно-хтоническую практику, которую проходят обучающиеся в большинстве магических учебных заведений. Практику он успешно прошел в форте Чертамбай, и даже инициировался вторым порядком, что для семнадцати лет — весьма неплохо. А потом… Его просто забыли здесь, в сервитуте Сарай-Бату, при отбытии обратно в Симбирск.

Кто угодно мог бы замахать руками и заорать, мол, это чушь, так не бывает, не верю — но не я. В каком бы мире ни существовало Государство Российское, а раздолбайство в нем неискоренимо. Дело в том, что мне довелось побывать в схожей ситуации. В десятом классе повезли нас на настоящий армейский полигон, пострелять из настоящих автоматов. Ну, отстрелялись (поголовно — в белый свет, как в копеечку), и, пока ждали остальных, военрук послал меня и еще двух ребят в военный городок, купить в магазине минералки. Наш старенький полковник в отставке страдал целым букетом последствий насыщенной военной карьеры, поэтому просьба его никого не удивила. Что удивило, так это автобус с нашими, проехавший мимо четверть часа спустя. Выбирались мы с полигона самостоятельно (выпустили не глядя, без проблем), и долго потом ехали домой на электричке. Так что тут — верю! Что там у него дальше?

А дальше пришлось Максиму как-то выживать. Отправив сообщение, что завис в Сарай-Бату, парень продал телефон, потому что денег у него не было вовсе, а жрать что-то надо и ночевать где-то тоже хорошо бы. Даже при самой аскетичной экономии, «телефонные» деньги удалось растянуть на пять дней — а после них прошло ещё две недели. И хватило же Максу ума одолжиться у зеленого Кири, рассчитывая, что за ним приедут, и долг он вернет. Но приезжать никто не спешил, пришлось одолжиться снова. Киря, уразумев, что краткосрочный кредит рискует превратиться в затяжную безнадёгу, на паренька надавил и велел отработать. Тут-то и выяснилось, что Максим — метаморф, способный принять облик кого угодно. снага уже разрабатывал ряд схем, одна криминальнее другой, но тут подвернулся я и пообещал тысячу денег за голову менталиста, фотографию коего любезно предоставил. Остальное было делом техники. Забитый и запуганный метаморф безропотно превратился в Телятевского, не подозревая, что тот приговорен даже не мной лично, но наследником престола…

— Мне всё ясно. Сколько вы задолжали этому Кире?

— Триста денег, — вздохнул Курбский.

— Тимоха, подойди, — я достал из