Дети будущего - Альфред Элтон Ван Вогт

— Что она хотела от тебя?

Инопланетный мальчик медленно повернул к ней свое лицо-маску, которая делала его в глазах людей настоящим Бадом Джагером. Его очень занимало поведение людей, не укладывающееся ни в какие схемы:

— Вы, люди, ставите меня просто в тупик. Как могут человеческие существа делать то, что они позволяют себе делать? — Он замолчал, испугавшись, что совсем неудачно сформулировал свою мысль.

Впервые с того дня, как Бад увидел эту женщину, в ее глазах мелькнула живая разумная мысль. Она присела у обеденного стола и рассматривала сына, будто только что увидела его. Потом миссис Джагер заговорила:

— Как ты чудно говоришь, Бад. Ты стал очень странным, — с трудом находя слова, говорила она. — Это бегство… изменило тебя. И глаза у тебя блестят так необычно. Что-то не то.

Мальчик внимательно посмотрел на нее, и глаза у него засверкали еще больше. Он медленно произнес:

— Есть какая-то особая непонятная красота в том, что человеческие существа способны чувствовать и переживать. Сначала я не понимал этого, но теперь… Эта бедная девочка, Сьюзен. У нее же действительно в душе все смешалось. Люди так чувствительны. А человеческие дети просто не могут обойтись без помощи, если что-то случается. И если они ее не получают, то автоматически делают что-то не то, будто лишаются вдруг разума. Единственно, что после этого можно сделать, это попытаться найти какие-то оправдания их поступкам.

Лицо женщины отражало внутреннюю борьбу чувств. Озарение? Но, разумеется, это было невозможным при таком мощном гипнозе. То, что происходило с ней, было проявлением присущего человеческому мозгу подсознательного стремления осмыслить то, что происходит. Она смотрела на него широко распахнутыми глазами, но так и не сумела услышать истинный смысл его, по сути, прощальных слов. Наоборот, лицо женщины озарилось теплой улыбкой, когда она заговорила:

— Ты, Бад, наверное, пошел в меня. Ты даже похож на меня молодую, еще до того, как я вышла замуж за этого человека. Я думала тогда, что он — настоящий мужчина, не то, что эти рохли, которые тогда увивались около меня. Боже, как я ошиблась! Я потеряла всякую надежду на счастливую и спокойную жизнь. Но если у тебя все будет по-другому, тогда мне будет не так горько.

— Пойми меня, — сказал Бад. — Люди действительно прекрасные существа. Жизнь на Земле такая разнообразная, правда? Даже… — он немного замялся, — даже папа… такой сложный и неоднозначный.

На печальном лице женщины появилась насмешливая улыбка:

— Боюсь, сынок, ты слишком увлекся своей красотой. Ладно, иди лучше занимайся, дорогой.

Переговорив с Бадом, Эстелл сразу же пошла в комнату дочери. Еще издали заслышав ее шаги, Сьюзен уже догадывалась, что будет дальше, и когда мать появилась в дверях, заговорила первой:

— Мама, пожалуйста, не заставляй меня разговаривать ни с Ли, ни с кем-либо еще. Я так плохо себя чувствую, что обязательно скажу что-то не то.

— Немного поздно об этом беспокоиться, — довольно мягко возразила мать, — хотя ты и права. Я думаю, нам стоит немного обсудить, что же на самом деле произошло между тобой и капитаном Сеннизом? — Дочь не ответила, но Эстелл дала понять, что кое-что ей уже известно. — Ты понимаешь, что второй “неожиданный” поцелуй в губы требует каких-то разъяснений. Он загнал тебя в угол, не так ли?

— Не понимаю, что ты имеешь в виду. — Сьюзен стояла на своем, но щеки ее порозовели от смущения.

— Я хочу знать, что же все-таки произошло между вами? — В голосе Эстелл стала слышна родительская требовательность. Девушка застыла в немом протесте: такое грубое вмешательство… Но она взяла себя в руки и будничным тоном рассказала все подробности последней встречи с Сеннизом.

— Судя по твоему рассказу, у вас было настоящее прощание. Ты неожиданно почувствовала себя женщиной, порвавшей с кем-то для нее дорогим. Ты бросилась к нему на грудь… Так и было?

— Я не помню остальных подробностей, — рассеянно ответила Сьюзен. — В тот первый раз я рассказала ему о наших правилах, и мне показалось, что он все понял. А потом, во второй раз, он вдруг опять схватил меня. Он такой сильный, я, правда, ничего не могла сделать.

— Я знаю, — понимающе улыбнулась мать. — Мне было бы искренне жаль того питона, который имел бы глупость напасть на твоего отца. Их очень здорово тренируют, чтобы в космосе они легко адаптировались к гравитационным нагрузкам. Так что справиться, конечно, ты с ним никак не могла.

— И как раз в этот момент раздался голос Долорес, — мрачно вставила Сьюзен.

— А почему бы тебе не считать, что вы с Сеннизом просто попрощались до следующей встречи? Почему ты вдруг решила закрыть эту “страницу” с капитаном? Неделя испытательного срока пройдет быстро, не успеешь оглянуться, и ты вновь окажешься среди своих ребят по группе! Ну, как?

— Ох, мамочка, — залилась слезами Сьюзен, — я чувствую, что теперь все будет по-другому.

— Ну, перестань, успокойся, ты сама знаешь, сколько детей проходили через испытательный срок, ну и что? Разве они хотели после этого покинуть свою группу?

— Н-е-е-т! Не хоте-е-ли, — сквозь слезы признала Сьюзен.

— Не хочешь ли ты сказать, что твой проступок был гораздо серьезнее, чем у них?

— Ох, нет-нет!

— Так в чем же дело? Давай, вываливай, — с трудом произнесла Эстелл жаргонное словечко джэбберов.

— Папа, — смущенно произнесла наконец Сьюзен.

— О! Вон оно что! Ты не хочешь причинить ему боль, да?

— Я хочу, чтобы он всегда любил меня, но мне кажется, если я не соглашусь перейти в другую школу, он будет очень недоволен мной. — Лицо Сью опять исказилось в попытке удержать слезы.

— Но он же сказал тебе, что ты будешь сама решать этот вопрос.

— О, мама, — нетерпеливо ответила Сьюзен, — ты же сама лучше меня все понимаешь.

— Да, правда, — вынуждена была признать Эстелл. Тем не менее она решительно поджала губы и заметила: — Удивительно, что джэббер может так рассуждать. Все-таки для родителей тоже установлены какие-то правила.

— Со мной в жизни такого не было, и теперь я понимаю, что на самом деле я гораздо слабее, чем думала раньше. Именно сейчас, когда надо, у меня нет сил со всем этим справиться. Для меня это оказалось чересчур…

— Подожди, моя дорогая, мы же с тобой договорились, что вечером я поговорю обо всем с отцом сама. Так что пока остановимся на этом, хорошо?

Сьюзен сразу полегчало, потому что слова матери означали, что пока решение откладывается, а ей хотелось именно этого. По лицу дочери Эстелл видела, что та сейчас согласится на что угодно, лишь бы ее оставили в покое, поэтому