Сто грамм за Поттера - Мансур Шабаев

ему, конечно, лестно принимать у себя знаменитого дона «Хефе» Барбозу, но денежки, они, знаете ли, счёт любят. И пора уже расплатиться за постой и питание.

Деньги у дона Барбозы были, но предназначались они вовсе не для Тома. Последние пятьдесят галеонов планировалось потратить на приобретение одноразового международного портала на материк. Авось там, найдётся наниматель для когда-то знаменитой «Красной бригады».

Испорченное с утра настроение не смогла поднять даже лёгкая прогулка по Косому.

Безудержные в своём постоянном броуновском движении маги раздражали своей суетливостью. В немногочисленных тавернах в долг уже не наливали. А гоблин на входе в Гринготс посмотрел с таким осуждением, что Африкан сам удивился — как он ещё на свете то живёт!?

Но сюрпризы, оказывается, ожидали его не за стенами «Дырявого котла», а внутри.

Едва он вошел в двери, как к нему кинулся Томас.

— Мистер Барбоза! Мистер Барбоза! Вот! Просили передать Вам, лично в руки — хозяин забегаловки сунул в руки Барбозе серый пергаментный свиток — и просили очень поторопиться с ответом.

Свиток украшала печать гоблинского кредитного учреждения. «Надеюсь это не очередной счёт — подумал Барбоза, разворачивая пергамент — хотя, как раз гоблинам, я ничего и не должен».

Но в этот раз о долгах речи не шло. Старый друг, Фергюссон, сообщал, что выполняя ранее данное обещание, нашёл для старины Африкана работу. И встреча с нанимателем состоится завтра, в его, Фергюссона, кабинете.

А вот это дело. Дон Барбоза моментально воспрянул духом. Кого бы ни сосватал старый друг, главное не ударить в грязь лицом. Произвести, так сказать, впечатление.

А уж, что, что, а производить впечатление дон Барбоза умел. Очень прилично, для своих восьмидесяти, выглядевший маг, когда хотел, смотрелся очень импозантно.

Прямая, как толедский клинок спина. Загорелые, исчирканые старыми шрамами лицо и руки. Пышные седые усы и бакенбарды. Ну, просто эталон, видавшего виды, рубаки. Такой, и фестрала на скаку остановит, и в горящий манор, без страха войдёт.

Фергюссон встретил его в операционном зале.

— Пошли. Пошли. Он уже ждёт.

— Погоди, Йен, куда пошли? Кто ждёт? Кто он, в конце концов, такой, этот твой наниматель? Расскажи толком.

— Тебе это так важно? Сидишь без кната в кармане и ещё привередничаешь. Да, что ты трясёшься как Мордредова параличная задница, всё будет в порядке.

— Ну, уж нет. Или ты мне рассказываешь хоть что-то, или иди к нему один. Я хоть и действительно на мели, но кому попало, служить не буду.

Не паникуй, Хефе. Это Лорд. Понимаешь, Лорд. Ты когда нибудь служил Лорду!? Вот и я о том же.

Он схватил меня за рукав мантии, и буквально потащил по коридорам, кивая встречным гоблинам.

У дверей своего кабинета Фергюссон остановился и плюнув

через левое плечо толкнул створки.

— Лорд Поттер, позвольте Вам представить моего старинного друга…

Глава 46

Глава тридцать четвёртая.

Поттер.

Я сидел в кабинете Фергюссона, ожидая встречи с будущим «секретарём». Хотя скупая информация, полученная от Йена позволяла говорить скорее о прошедшем Крым и Рим наёмнике. Ну что же будем как говориться сильно, посмотреть.

Неожиданно в голову пришло, что я уже очень давно не был на Гримо. Наверное, Вальпурга обидится. Я бы на её месте обиделся.

А ведь мне ещё предстоит посещение Поттер-манора. Что-то меня там ожидает?

В такие моменты остро начинало давать о себе знать одиночество. Все мои новые знакомые, несмотря на их неоднозначность, и массу скелетов в шкафу, не могли служить полноценными собеседниками.

Мордред их знает, что у них на уме? Брякнешь чего лишнего, а тебе это потом боком вылезет. Уже вылезло.

От невесёлых мыслей меня отвлекли открывающиеся двери, и голос Фергюссона.

— Лорд Поттер, позвольте представить Вам, моего старинного друга — дона Африкана «Хефе» Барбозу.

Йен, сославшись на срочные дела, слинял, и мы остались вдвоём. Я, и похожий на Боярского в роли Д-Артаньяна, только Д-Артаньяна сильно бывшего в употреблении, мужик.

Необычного покроя мантия. Слева поясной чехол для палочки, справа ножны рапиры или шпаги. Очень уверенный в себе взгляд. Взгляд знающего себе цену, специалиста.

Ну, что же, Барбоза, так Барбоза. Я кстати уже такую фамилию уже где-то слышал.

— Скажите, мистер Барбоза…

— Синьор Барбоза!

— Что, простите?

— Я говорю — синьор. Синьор Африкан Бониту Барбоза Феррейра.

— О как! Ну, тогда позвольте представиться и мне — Поттер, Лорд Поттер.

И, не будете ли Вы, так любезны, достопочтимый синьорАфрикан Бониту Барбоза Феррейра, немного рассказать мне о себе. Я все-таки предположительно Ваш наниматель, и мне не хотелось бы брать на службу кота в мешке.

— Ну, я умею многое, о чём в этой деревне, почему то именуемой магической Британией, и не слышали — синьор Барбоза ещё больше выпрямился и разгладил усы — Мои навыки обширны, а познания глубоки. Единственное чего я не умею, так это стирать пелёнки и менять подгузники.

— Очень интересно, а старикан то нарывается. В падлу ему видать у пацана на службе состоять. Гонористый видно персонаж. И вот, что интересно? Фергюссон специально нас так подставил, или по недосмотру?

Барбоза между тем посчитал разговор оконченным и уставился в окно.

Да, так мы с ним общего языка не найдём. Нужно его как то подначить. Слегонца спровоцировать.

Я поднялся из-за стола и пошёл к выходу, бормоча якобы себе под нос:

— Ну, надо же, а Фергюссон то спиз… то есть, конечно же, обманул. Обещал привести исполнителя высшей марки, а притащил, какого- то старикашку. У него песок из задницы сыпется, а он туда же. Нанимателя ему подавай.

Дедульник Барбоза естественно всё услышал. Впечатался в стену отброшенный стул. Дон подскочил и сделал шаг, в мою сторону намереваясь схватить за рукав.

— Ну, ка постой щенок! Что ты там бормочешь!?

— Ни фига себе! — я отскочил к двери — у Вас достопочтенный дон, что старческое слабоумие? Нападаете на посетителей банка. Или, может быть, Вы хотите вызвать меня на дуэль!? Видно сноровки только и осталось, девятилетних на поединки вызывать!

— Да я тебя! — рука Барбозы метнулась к поясному чехлу.

А вот тут- то херушки! «Моя прелесть» скользнула мне в ладонь. Невербальный Ступефай угодил ему прямо в грудь, отбрасывая к стене. Инкарцеро!

Что- то я сегодня в ударе. Вместо колючей проволоки тушку Барбозы оплела новенькая сверкающая «Егоза». Отточенные заусеницы вонзились в тело благородного дона, покрывая его мантию кровавыми пятнами.

Я всегда знал, что я дятел. И постоянно подтверждаю эту истину делом. И это называется