Час Предназначения - Джеймс Алан Гарднер

Едва увидев тело, Горалин взревела:

– Кто это сделал?

– Неизвестно, – ответил Рашид.

– Это я его нашел, – сообщил я. – Потом пришла Каппи, и я привел Лорда-Мудреца.

– Гм… – Она подошла к Боннаккуту и с размаху пнула его в бок. Увидев, что он никак не реагирует, Горалин объявила: – Труп. Таково мое официальное медицинское заключение.

Лучезарный неудовлетворенно хмыкнул.

– Мы надеялись на более содержательную экспертизу.

– Думаете, я тратила время на судебную медицину, когда училась? – Целительница окинула нас презрительным взглядом. – Тобер-Коув платил мне не за то, чтобы я изучала то, что мне никогда не понадобится. Меня интересовали акушерство и педиатрия. Здесь мы заботимся о детях, а не о мертвецах.

– Значит, ты ничего не можешь сказать о характере ранений…

– Ранения нанесены острыми предметами. – Горалин пожала плечами. – Вроде копья этой девушки. Или мачете твоего бозеля. – Она посмотрела на меня. – У парня ничего нет в руках, но он мог воспользоваться кухонным ножом – дом его отца совсем рядом.

Рашид возвел глаза к небу.

– Думаю, стоит отказаться от идеи, что убийца – кто-то из нас.

– Почему? – возразила целительница. – Кроме вас, здесь больше никого нет.

– Как показывает опыт, – с непроницаемым видом изрекла Стек, – убийцы часто бегут с места преступления.

– Мой опыт говорит об обратном, – прорычала Горалин. – Я живу здесь уже пятьдесят два года, не считая того времени, когда училась на Юге. Я видела три убийства, и каждый раз убийца оказывался рядом с телом. Жена, которая чересчур крепко стукнула своего мужа и рыдала, обнимая его и умоляя забрать ее с собой. Муж, который застал жену в постели с любовником, – три удара ножом, два убийства, одно самоубийство. И пьяница, который убил своего брата, – он пытался зашить рану на груди убитого шнуром для починки рыболовных сетей. Впрочем, у него это получилось неплохо, учитывая, насколько он был пьян. Из него мог бы выйти неплохой хирург… или, по крайней мере, патологоанатом.

Она развернулась и зашагала в сторону поселка. Рашид проводил ее взглядом.

– Видимо, опыт у нее действительно немалый.

– О да, – хором подтвердили Каппи, Стек и я.

Прошло еще несколько минут, прежде чем Рашид нарушил затянувшееся молчание:

– Что полагается делать дальше? Сообщить родственникам?

– Он мужчина, – ответила Каппи. – О теле позаботится служитель Патриарха. Но кто-то должен сказать матери Боннаккута и…

Она не договорила. У первого воина была шестилетняя дочь Ивис. До конца ее жизни празднества и церемонии Дня Предназначения будут напоминать ей о гибели отца.

– Сообщать родственникам – дело жрицы. – В напряженной тишине слова Стек прозвучали особенно отчетливо. – Если матери предстоит услышать дурную весть, она должна исходить от того, кто сможет ее утешить.

– Ты права.

Каппи посмотрела на нее проницательным взглядом. Стек была в шаге от того, чтобы стать жрицей, в свое время ее выбрала Лита за ум и доброту – такое вряд ли можно забыть. Я поймал взгляд Рашида – он смотрел на Стек, нежно улыбаясь, так, как это свойственно мужчинам. Мне вдруг пришло в голову, что, возможно, он рад тому, что нашелся повод одеть ее в женскую одежду.

– Хочешь взять это на себя? – спросил лорд. – Вместе с Каппи?

Стек несколько мгновений колебалась, затем покачала головой.

– Матери лучше увидеть знакомые лица.

– Я приведу Литу, – сказала Каппи.

Она слегка улыбнулась Стек, но та лишь кивнула ей в ответ. Я понял, что для Стек было слишком тяжело отказаться от шанса исполнить обязанность жрицы.

«Моя мать грустит, – подумал я. – Она всегда грустила». Я вспомнил рассказ Зефрама о том, как он побывал у нее во время Затишья Госпожи Метели. Из всех домов в поселке ее дом оказался последним, чей порог хоть кто-то переступил.

Каппи отправилась за Литой, чтобы затем вместе с ней нанести визит матери Боннаккута, Кенне. Мне же пришлось сопровождать Рашида к Хакуру, а Стек осталась возле тела. Я ожидал возражений с ее стороны, но она промолчала. Вид у нее был подавленный, возможно, она думала о своем упущенном шансе стать утешительницей для женщин поселка – а может быть, о чем-то совсем другом. Я не умел читать мысли моей матери.

Минуту спустя, шагая вместе с Рашидом по дорожке в сторону поселка, я вдруг сообразил, что Стек, возможно, даже рада остаться наедине с мертвецом – если она имела какое-то отношение к убийству, это был прекрасный шанс уничтожить все возможные следы своего участия в нем.

– Ты знаешь, что она моя мать? – спросил я Лорда-Мудреца.

– Кто?

– Стек, Мария – ну… как бы ты ее ни называл. Она моя мать.

– Ты шутишь!

– Она из Тобер-Коува. Так что она в любом случае чья-то мать.

Рашид остановился.

– Никогда об этом не думал. Что, у вас у всех есть дети?

– Да.

– И никаких исключений?

– У некоторых девушек случаются проблемы со здоровьем. Но к Стек это не относится.

– И ты ее… – Он не договорил. – И именно поэтому она хотела убить тебя прошлой ночью?

– Именно поэтому она отправилась на болото, чтобы меня найти, – Стек знала, что в этот год и в этот день я должен быть там. А все остальное произошло случайно.

– Потому что ты первым попытался ее убить.

Я пожал плечами.

– Это Каппи все приняла чересчур близко к сердцу.

– Для столь маленького поселка, – заметил Рашид, – Тобер-Коув выглядит что-то уж чересчур кровожадным.

– У нас все прекрасно, когда Стек нет поблизости.

– Не говори дурно о своей матери. – Он помолчал. – Она действительно твоя мать?

– Разве Стек тебе не сказала?

Лучезарный не ответил. Впрочем, ответа и не требовалось. Я никогда не встречал столь важных персон, как Рашид, но слышал множество рассказов – как официальных, в школе, так и историй, которые обычно рассказывают на закате у костра. Считалось, что у бозелей нет тайн от их хозяев. Можно было сказать, что между ними простиралось полное доверия озеро, в которое никто из них тайком не мочился – иначе в нем погибла бы вся рыба. Да-а, Каппи как-то сказала, что мне лучше избегать метафор…

– У Стек были тайные причины для того, чтобы убедить тебя прийти к нам.

– Чтобы увидеть, как ее ребенок выбирает свое Предназначение, – помолчав, ответил Рашид. – Это не преступление, Фуллин. Ведь это крайне важный день в твоей жизни, не так ли?