Фантастика 2025-50 - Сергей Ампилогов

– Не надо больше семнадцати, – начал раздражаться Вирен. – Необходимо отогнать японские миноносцы с их курса до наступления темноты. Задача ясна? Командуйте к повороту!

«Жемчуг» прервал диалог с «Пересветом» по голосовой связи и стал разворачиваться на юг.

На юг, откуда наплывали дымы четырех японских истребителей.

Капитан второго ранга Судзуки мысленно проклял небеса, когда увидел, что ему навстречу направляется крейсер типа «ужас миноносцев». Тем более что «Жемчуг» имел возможность ходить по «малой дуге», что более чем компенсировало разность в скорости его и японских контрминоносцев.

А с кормовых румбов медленно, но верно набегал «Олег», который с первого раза упустил Четвертый отряд и жаждал реванша.

До темноты оставалось не более получаса – еще немного, и русские броненосцы растворятся в ночи…

Даже их генеральный курс будет неизвестен.

– Немедленно передать по радио: «Сиракумо» следовать за мной вправо, «Синономе» и «Сазанами» идут влево. Установить контакт с броненосцами противника!

Не получилось: «Жемчуг» выкатился напересечку курса первой пары и встретил ее огнем, а другие два миноносца просто не успевали…

Ночь упала на Японское море.

«Полтава» под флагом Ухтомского, согласно приказу командующего флотом, возглавила колонну из семи броненосцев (считая «Адмирала Нахимова» одним из них).

«Пересвет» дождался эскадры и плавно вписался в кильватер «Победы», которая до этого шла концевой.

– Владимир Сергеевич, – обратился к старшему штурману Василий, – вы бы сходили пока перекусили – я ведь намерен просить вас практически всю ночь находиться на мостике.

– Благодарю, Василий Михайлович, – не преминул оценить заботу исполняющего обязанности командира броненосца Тимирев. – Действительно, с утра маковой росинки во рту не было. Каким временем я располагаю?

– Полчаса у вас точно есть. Рекомендую сразу отправляться к старшему баталеру – Денисов убит, а в бою было не до выяснения вопросов его замещения. Командирский и офицерский буфеты уничтожены. Так что придется удовлетвориться консервами с вчерашним хлебом.

– Не надо меня пугать такой ерундой – я сейчас и самого баталера съесть готов, – улыбнулся штурман. – Благодарю!

Тимирев немедленно покинул мостик, а Василий жутко ему позавидовал: он ведь тоже не имел возможности с самого утра хоть что-нибудь отправить в собственный желудок. Причем когда согласно приказу адмирала «команда имела время обедать», старшему офицеру «Пересвета» было совсем не до питания – проблем на корабле хватало…

Благо, что вспомнил цусимский опыт и попросил принести себе на мостик чай и подобие бутербродов – сухари с консервированной индюшатиной.

– Как дела, командир? – на мостик броненосца взлетел Черкасов.

– Это я тебя хочу спросить: как дела в твоем хозяйстве? – не остался в долгу Соймонов.

– Все более или менее в порядке, господин командир… – попытался пошутить старший артиллерист, но Василий немедленно вскинулся по этому поводу:

– Слушай, тезка, я эту должность выпрашивал?..

Тут Соймонов понял, что устраивать разборки в присутствии матросов не стоит, и жестом пригласил Черкасова на правое крыло мостика.

– Так что скажешь, Василий Нилович? – старший офицер броненосца, ныне исполняющий обязанности командира корабля, был заведен не на шутку.

– Вась, ты чего? – оторопел от такого натиска Черкасов. – Шуток не понимаешь?

– А можно не демонстрировать остроумие? – лейтенант и сам начал понимать, что явно горячится, что наносит обиду тому, кого вместе с покойным уже Денисовым считал одним из лучших друзей на корабле. – Понимаешь, мне и так со всех сторон осуждающие взгляды мерещатся: мол – выскочка, вчерашний мичманец заслуженными лейтенантами командует. Поэтому… Впрочем, в любом случае извини за резкость. Еще ведь и день такой, и события… На нервах постоянно.

– Да понимаю. И ты извини. Не подумав я ляпнул. Ну, то есть не пытаясь представить, каково тебе в своей «шкуре». Даже не задумывался, – Черкасов бросал короткие фразы, чтобы смысл каждой был понят и принят. – А переживаешь ты напрасно: дорогу никому не перешел, свою, далеко не самую комфортную должность получил по делу. Служишь честно. И эффективно, кстати. И матросы тебя уважают, несмотря на молодость, и среди офицеров авторитетом пользуешься, поверь.

Так что перестань напрягаться и служи спокойно. В жизни достаточно реальных проблем, чтобы искусственные себе придумывать.

– Понято. Принято. Спасибо. Извини за горячность, – еще более короткими фразами отозвался Соймонов. – Забудем. И вернемся к тому, на чем закончили: что с пушками?

– Вполне пристойная ситуация: в башнях изменений нет, снарядов тоже. Кроме сегментных. Боеспособны четыре шестидюймовки правого борта и три левого. Треть противоминной артиллерии вышла из строя. Подробности, если хочешь, будут позже. Достаточно?

– Люди?

– Потери незначительные: убито четверо комендоров, ранено одиннадцать. В том числе мичман Буткевич. А в целом – не настрелялись, паразиты, если верить расчетам пушек, то просто требуют догнать еще какого-нибудь японца.

– Сейчас перекусят, чаю попьют, и не добудишься их, когда стрелять потребуется, – устало улыбнулся «командир». – К Николаю Оттовичу не заглядывал?

– Спит. Александровский явно его чем-то соответствующим напоил. И стоит как Цербер у дверей лазарета. Крут наш эскулап, когда в его епархию сунуться пытаешься. Кстати, я бы тоже всхрапнуть часик-другой не прочь. Да и тебе не помешало бы.

– Ты иди, а я утра дождусь – нервно очень.

– Так понятно, я тоже не в каюте завалиться собираюсь. Но не сейчас – еще часик-полтора компанию тебе составлю.

– А вот этого не надо, – возразил Соймонов. – Иди, поспи пару часиков, если японцы позволят. Вон – Тимирев уже возвращается. Негоже нам всем вместе тут глаза таращить. Утром, если все в порядке будет, попрошу и меня подменить на часок-другой.

– Ну, раз гонишь, – улыбнулся Черкасов, – упираться не буду. В случае чего – я в левом носовом каземате пристроюсь.

– Не очень там комфортно…

– Да черт с ним. Зато рядом. А я бы и в таком «дискомфорте» часов десять продрых бы за милую душу, только бы предоставили такую возможность. Ладно. Удачи!

– Спасибо на добром слове. Отдыхай – ты мне скоро понадобишься свежим и бодрым, – Василий доброжелательно проводил Черкасова на отдых, а сам уже внутренне сжался от предвкушения бессонной и почти наверняка чрезвычайно нервной ночи.

Она и потянулась. Василий успел здорово осточертеть рулевому, который уверенно держал «Пересвет» на курсе и не терял свет кормового фонаря «Победы». Но Соймонов все равно здорово волновался и боялся, что броненосец под его командованием потеряет впереди идущего мателота.

Тимирев с полчаса иронически поглядывал на взволнованного лейтенанта и не вмешивался. Однако, в конце концов, он решил успокоить исполнявшего обязанности командира:

– Не беспокойтесь, Василий Михайлович. Если кому и доверять, то Новоселову – не первый год за штурвалом, если он за кормушку «Победы» не удержится, то и никто не сможет.

– Уверены?

– Да