Весь Пол Андерсон в одном томе - Пол Андерсон

вокруг зала. У него не было времени полюбоваться видом, открывавшимся по ту сторону купола, а жаль — вид был фантастический. Там волновалось море, мерцая под низкой луной. Длинные, девственно белые валы причудливо разбивались о волнорезы дворца; лорду казалось, что он слышит их гул. Тьму вокруг тонкого месяца рассеивали городские огни. Воздушная иллюминация развернулась вверху — там, как живой, светился солнечный диск на синем поле, точно ветры стратосферы трубили славу императору. Немногим звездам удавалось пересилить этот блеск.

Однако Хауксберг узнал Регул, за который лежал его путь, и Ригель, пылающий в сердце мерсейских владений. И содрогнулся. Когда он добрался до столика с шампанским, бокал пришелся весьма кстати.

— Добрый вечер, — сказал кто-то.

Хауксберг раскланялся с дородным мужчиной в разноцветном гриме. Лорду-советнику Петроффу было несколько не по себе на этом празднестве. Он сделал легкий знак головой, и Хауксберг кивнул. Они посудачили немного и разошлись. Хауксберга задержала одна надоедливая пара, и ему не сразу удалось ускользнуть и спуститься на гравилифте вниз.

Остальные уже собрались в маленьком, наглухо замкнутом кабинете. Их было семеро, занимающих ключевые посты в Политическом комитете — поседелых ветеранов, носивших на себе сознание своей власти, как добавочный вес. Хауксберг смиренно приветствовал их:

— Приношу искренние извинения за то, что заставил милордов ждать.

— Ничего, — сказал Петрофф. — Я тут как раз объясняю обстановку.

— Однако у нас нет ни информации, ни компьютерных расчетов, — сказал да Фонсека. — Вы принесли их с собой, лорд Хауксберг?

— Нет, сэр. Как я мог? Каждый микроридер в этом дворце снабжен, вероятно, шпионским устройством. — Хауксберг перевел дыхание. — Милорды, вы сможете подробно изучить резюме, когда я улечу. Вопрос заключается в том, согласны ли вы в данный момент удовольствоваться моим словом и словом лорда Петроффа? Если дело обещает стать таким серьезным, как я полагаю, то посланник для тайных переговоров, согласитесь, необходим. Если же, с другой стороны, Старкад не имеет особого значения, то что мы потеряем, уладив этот спор на разумных условиях?

— Престиж, — сказал Шардон. — Боевой дух. Точность оценки при просчете следующего мерсейского хода. Позволю себе упомянуть даже о таком архаизме, как честь.

— Я не намерен жертвовать ни одним из жизненных интересов, — возразил Хауксберг, — и какого бы соглашения я ни достиг, оно в любом случае будет ратифицировано здесь. Милорды, нам недолго удастся скрывать свои действия. Но прошу вас, выслушайте меня… — И он произнес свою речь, подготовленную заранее — а как же иначе. Эти шестеро вместе с Петроффом контролировали достаточно голосов, чтобы принять решение в его пользу. Если убедить их созвать назавтра негласное заседание с достаточным кворумом, Хауксберг отбудет с теми полномочиями, в которых нуждается.

В противном случае… Нет, не следует принимать себя слишком уж всерьез на данной ступени своей карьеры. Однако на Старкаде гибнут люди.

И Хауксберг в конце концов выиграл. Дрожащий, с потом, текущим по ребрам, он оперся о стол и едва расслышал слова Петроффа:

— Поздравляю. И желаю удачи. Она вам понадобится.

Глава 2

Ночь на Старкаде.

Нарпа — самая высокая гора центрального хребта на острове Курсовики. Ее высота почти двенадцать километров. На таком расстоянии над уровнем моря атмосферное давление приближается к стандарту Терры — человек может дышать без помех, и люди построили здесь свой Хайпорт. Пока что все поселение состояло из космодрома и нескольких десятков сборных бараков, вмещавших не более пяти тысяч человек, но оно постоянно росло. Сквозь стены кабинета командора Макса Абрамса, офицера разведкорпуса Имперского Флота, слышался лязг металла и рокот строительных машин.

Его сигара опять погасла. Жуя окурок, Абрамс дочитал рапорт, которым был занят, потом откинулся назад и щелкнул зажигалкой. Дым поплыл вверх, к голубой завесе, которая уже образовалась под потолком неуютной клетушки Абрамса. В комнате стало нечем дышать. Командор не замечал этого.

— Черт! — произнес он. И добавил, будучи верующим на свой лад: — Господи помилуй!

Стараясь успокоиться, он взглянул на карточку жены и детей. Да что там — они ведь дома, на Дейане, в регионе Веги, за столько парсеков от него, что и думать не хочется. И время тоже отделяет их от него. Он не видел их больше года. Марта пишет, что маленькая Мириам меняется так, что он ее не узнает, Давид вымахал длинный-предлинный, а Иаэль уж очень часто встречается с Аббой Перльмуттер, хотя вообще-то хороший мальчик… Они — только фигуры на снимке, отгороженные от него кипой бумаг и баррикадой канцелярских машин. Абрамс не решился оживить карточку.

«Ладно, нечего себя жалеть, дубина». Стул скрипнул под Абрамсом. Он был плотным мужчиной с сединой в волосах, с крючковатым носом на большом лице. Его форма помялась, воротник кителя был расстегнут, на широких плечах поблескивали двойные планеты — знак его отличия, на поясе висел бластер. Сделав усилие, он вернул свои мысли к работе.

«Дело даже не в том, что пропал флиттер и что его пилот, возможно, погиб. Машины, сбивают и людей убивают все чаще и чаще. Не повезло, конечно, парню… как его? Да, мичман Доминик Флэндри. Хорошо, что я его не знал. Хорошо, что мне не придется писать его родителям. Район, где исчез флиттер, — вот что тревожит. Заданием пилота была обычная рекогносцировка над Злетоварским морем — отсюда и тысячи километров не будет. Если мерсейцы становятся настолько агрессивными…»

Но действительно ли в происшедшем виноваты они? Этого никто не знает, потому рапорт и поступил к нему, начальнику разведки терранской миссии. Из Хайпорта в той стороне был засечен разряд атмосферных помех. Поисковый полет не обнаружил ничего, кроме обычных тигранских судов — торговых кораблей и рыбачьих лодок. Что ж, моторы порой отказывают— техники у них так мало, что наземным командам не приходится быть чересчур придирчивыми к изношенным механизмам. (Когда же, черт возьми, штаб Галактики подымет свою отсиженную задницу и поймет, что тут не «оказание помощи дружественному народу», а война?) А при таком ярком солнце, как Саксо, которое сейчас проходит пик своего энергетического цикла, сообщение с большой высоты не всегда удается передать, как ни настраивай рацию. С другой стороны, разведочный фдитгер должен, по идее, быть отказоустойчивым и иметь про запас несколько аварийных систем.

И мерсейцы становятся все напористее. Мы сами не делаем ни хрена — только увеличиваем собственный напор в ответ. Почему бы не заставить их поговорить,