Фантастика 2025-103 - Сергей Благонравов

— Да. Как он? В него не попали? — вскинулась девчонка.

— Цел он, — усмехнулся парень. — На конюшне стоит. Хороший конь, — сделал он приятное девочке.

— Да. Он на две трети крови аргамак. Отец его мне еще жеребенком подарил, — улыбнулась девчонка с заметной гордостью.

— Я понял, что он твой друг, — кивнул Елисей. — Когда ты упала, он не убежал, а стоял над тобой. Хорошо, что защищать тебя не кинулся. Иначе я бы не успел тебя сюда привезти.

— Отец учил его меня защищать, — задумчиво протянула девочка.

— Ну, кони звери умные. Значит, понял, что я тебе помочь хочу, — пожал Елисей плечами. — Ладно. Отдыхай, лечись. Только скажи, как отца твоего зовут. А то приедут люди, а я и не знаю, кому можно сказать, что ты жива, а кому нет.

— Отца зовут Арслан. А братьев Нурлан и Аслан.

— Хорошо. Я запомню, — кивнул парень. — А ты хорошо по-нашему говоришь. Где научилась? — спросил он, уже собираясь уходить.

— У отца кунак есть, из ваших, — улыбнулась девочка. — Я у них в гостях часто бываю. Вот у его жены и детей и научилась.

— А кунака как звать? — заинтересовался Елисей.

— Ефим Степанович Нагайкин. Он в станице Ручьевке живет.

— Это хорошо. Ежели что, можно будет ему весточку передать, — задумчиво проворчал парень и, попрощавшись, вышел.

— Бабушка, ты про таких Нагайкиных из Ручьевки слышала? — спросил он, найдя бабку в сарае.

— Из Ручьевки, говоришь? — задумчиво переспросила бабка. — Помню таких. Добрые люди. Дед у них подъесаулом из реестра выписался. Ногу в бою потерял.

— А далеко до этой самой Ручьевки? — не унимался парень.

— Верст пятьдесят за Пятигорском будет.

— М-да, не ближний свет, — задумался парень.

— А ты чего это всполошился? — насторожилась бабка.

— Да девчонка сказала, что тот Нагайкин, Ефим Степанович, кунак ее отца. Вот и подумал, может, ему весточку подать, что жива она. А то родичи, небось, уже и похоронили дочку.

— Не спеши, внучок, — подумав, качнула бабка головой. — Ищут они ее. Просто времени еще мало прошло. А вот ежели через седмицу не появится никто из клана ее, тогда и можно будет съездить в ту Ручьевку.

«Хренасе, у них тут разбег по времени, — удивился про себя Елисей. — Так, блин, окочуришься где под кустом, а они только через месяц искать начнут. Хотя время тут другое. Неторопливое. Это даже у всех классиков описано было», — напомнил он сам себе.

— Да ты не забудь еще, что про мор в станице нашей вся округа знает. Потому никто и не едет в нашу сторону. Думают ведь, что вымерла станица. Что дома пустые стоят, — между тем продолжала бабка.

— Как же, не знают, — фыркнул Елисей. — Небось, уже в каждом ауле знают, как мы тут с горцами сцепились. А то, что мора боятся, это да. Возможно.

— Ты лучше скажи, зачем тебе ножей столько? — вдруг сменила бабка тему, кивая на его перевязь, которую Елисей носил на себе постоянно, чтобы привыкнуть.

— Так из ружья или пистолета раз выстрелил, и все. А ежели врагов много? — принялся пояснять парень. — Тут они и пригодятся.

— И что делать станешь? — не поняла бабка.

— Бросать, — коротко пояснил Елисей.

— Что, неужто научился? — удивилась Степанида.

— Сама посмотри, — усмехнулся парень и, отступив к дальней стене сарая, принялся бросать ножи один за другим, выбрав мишенью грязное пятно на дальней стене.

Все десять клинков с глухим стуком вошли в пятно диаметром примерно в две ладони шириной.

— Ой, ловок, — восхищенно оценила бабка. — И когда только выучиться успел? Эх, жаль, отец не дожил, — вдруг всхлипнула она. — Порадовался бы, каким бойцом сын его стал.

— Знает он, бабушка, — вздохнул Елисей, вынимая ножи из стены. — Думаю, они там теперь все знают.

— И то верно, — кивнула бабка, утирая глаза краешком платка. — Пойдем, внучок. Я девочку покормлю, да и тебе поснидать надо. Никак не откормлю тебя. Тощий, кожа да кости.

— Ее Гюльназ зовут. Цветок, значит, — ответил парень, подхватывая подойник с надоенным молоком.

Они вернулись в дом, и Елисей, поставив подойник в указанное бабкой место, снова вышел, чтобы не мешать бабке ухаживать за раненой. Присев на лавку, он откинулся на стену, подставив лицо закатному солнышку и пытаясь понять, что и где упускает в своих действиях. На первый взгляд, все вроде идет нормально. Худо-бедно начал адаптироваться к местным реалиям. Даже косячить стал гораздо меньше. И речь начала меняться. Уже гораздо меньше проскакивает всяких выражений, которых в этом времени еще даже не придумали.

Но почему тогда ему все время кажется, что что-то не так? Или это последствие того, что он находится не в своем времени? Так вроде привык уже. Даже имя собственное упоминать перестал, даже про себя. Что не так? Конское ржание заставило его чуть вздрогнуть и вскочить на ноги. Машинально проверив наличие пистолетов в кобурах, он перемахнул через плетень и быстрым шагом двинулся к околице.

У ворот стоял всадник. Молодой парень из горцев. Окинув его настороженным взглядом, Елисей положил ладони на рукояти пистолетов и, подойдя к воротам, громко спросил:

— Кто ты, путник, и чего ищешь здесь?

— Людей ищу, — мрачно рассматривая парня, гортанно ответил горец. — Четырех всадников. Видел их?

— Ты не сказал, кто ты, — напомнил Елисей.

— Воин. Так ты видел их? — переспросил горец, явно начиная злиться.

— Не помню, — пожал парень плечами.

— Как не помнишь?! — подскочил горец в седле. — Ты что, совсем дурак? Не знаешь, что видел, а что нет?

— Я не сказал, что не знаю. Я сказал, что не помню, — рыкнул в ответ парень и тут же выругался про себя. Опять забыл, что в этом теле он выглядит подростком, и окружающие не воспринимают его всерьез. — Я не запоминаю тех, кто скрывает свое имя, — добавил он, намекая, что собеседник может рассчитывать хоть на какой-то ответ, только представившись.

— Я Салман, — нехотя назвался всадник. — Ищу своих четырех друзей. Они погнались за вором и не вернулись. Так ты видел их?

— В перелеске, за станицей, кони ржали. Но сколько их было, я не видел, — ответил Елисей, махнув рукой в нужную сторону.

В то, что кто-то сможет найти хоть какие-то следы, он сильно сомневался. Прошло много времени, и роса давно стерла любое свидетельство той стычки. В этом он сам убедился буквально вчера. Сам же еще и кровь на тропе песком присыпал.

— Давно было? — подобравшись, быстро уточнил горец.

— Четыре дня назад.

— Там дорога куда ведет? — подумав, задал горец следующий вопрос.

— К крепости, — пожал Елисей плечами.

— Ага! Хас-с, — обрадованно гаркнул всадник, посылая коня с места в галоп.

— Ну-ну. Лети, лети,