Источник душ - Вадим Кленин

– Космонавты из России среди вас присутствуют тоже? Я бы сейчас не отказался от сала и водки, или от приличного бутерброда со шпротами.

Тьма говорила с нами. Но почему с русским акцентом? Да еще и с грамматикой из старых учебников для зарубежных студентов? Тогда я не сообразил, что тьма просто троллила нас, как это сделал бы русский с любым неучем из Америки или Европы. Светлана много позже мне рассказала, что в России довольно долго любили так подшучивать над иностранцами, используя ими же созданные пропагандистские штампы. Было там что-то еще и про медведей, танцующих под балалайку.

В тот же момент лишь отдельные слова, которые вылетели из угла, показались знакомыми. И смысл сказанного был не совсем понятен – встроенный переводчик вовремя не среагировал. Мало того, если бы тогда из темноты выполз тот самый змей, барельеф которого мы видели в первом зале, я, наверное, удивился бы меньше. Да и, откровенно говоря, испугался бы тоже не так сильно. Во всяком случае, не просадил бы целый процент дефицитного заряда аккумуляторной батареи на простой луч от фонаря, в который мгновенно превратился мой левый глаз. Я даже не помню, давал ли я ему соответствующую команду. Аналогичное расточительство совершила и Светлана.

Скрывавшая незнакомца тьма мгновенно растворилась, будто в угол направили прожектор системы ПВО. Так мы и стояли, два синтетических робота, готовые вступить в драку и освещая себе пространство левыми глазами. Хорошо, в руках не было электрического оружия. Сожгли бы еще процентов пять заряда батареи и по одному рожку с зарядами.

– Вашу богу душу мать, отключите на фиг свой прожектор! – Полное значение сочетания слов я узнал позже, когда скачал себе полный словарь устаревших русских идиом. Но тогда я всё понял лишь по его жесту – человек не только зажмурился, но и попробовал закрыть лицо руками.

Но у него не получилось. Руки эти представляли ужасное зрелище. Грязные, с остатками разорванной одежды, все в ссадинах и старых шрамах. Во всяком случае, серьезной опасности он для нас, точно, не представлял. Опасность крылась в другом. В темном углу мы разбудили не только этого несчастного русского. Как только мы убавили яркость, из-за его спины поднялась… голова кобры. Не огромной королевской, а похожей на ту, которую ко времени моего повествования можно встретить разве что в песках египетской пустыни. Черной как южная ночь и смертельно опасной, как полчище оживших мумий. Она очень зло зашипела – то ли на нас, то ли на свет, который исходил из наших глаз. По мере того как мы подходили, этот черный злобный шнурок поднимался всё выше, а шипение приобретало более угрожающий характер. Возможно, мне показалось, пару раз кобра даже пролаяла словно собака.

Наконец, когда мы подошли слишком близко, змея сделала предупреждающий выпад в нашу сторону. И заплела боевой танец, готовясь атаковать всерьез. Она раскачивалась, словно боец из старых, еще двухмерных, фильмов про тайные сокровищницы Дальнего Востока и свирепых шипящих воинов, защищавших их веками от людей. Некрупное, но сильное тело бугрилось мышцами. А темные как космос глаза, никогда не видевшие света, жаждали вцепиться в источники беспокойства, которые рассеяли ее любимую тьму.

Мы, в общем-то, роботы понятливые и мирные. И даже змеиное шипение можем нормально трактовать. Не сговариваясь, сделали со Светланой шаг назад, но всё изменил сам русский. Развел в стороны руки и начал что-то бормотать, за что тут же и поплатился.

Кобра была на взводе, и, похоже, ей уже всё равно было, кого кусать. Она резко отодвинулась в сторону, словно примериваясь к человеку, и ринулась в атаку. Разорвав с треском и хлюпом человеческую кожу, ее зубы легко вошли в правое плечо. Мужчина попытался выдернуть мерзкое пресмыкающееся. Но было видно, что сила давно покинула его руки. Еще мгновение, и он заорал от боли. В закрытом помещении децибелы были особенно впечатляющими. От неожиданности мы со Светланой немного растерялись, и этого, к сожалению, хватило. Человек сник буквально на наших глазах и потерял сознание.

Я рванул ему на помощь, но кобра успела увидеть мой рывок. Резко оторвалась от мужчины, отчего из его плеча выскочили два небольших темных фонтанчика. И практически сразу я ощутил два молниеносных удара – в обе руки. Будто мне сказали: не лезь! Понятно, что такие шлепки меня не остановили, и рептилия, окончательно рассвирепев, кинулась мне на грудь. Удар был очень мощный: неожиданно сильный для такого, в общем-то, маленького шнурка. Она легко пробила остатки скафандра, одежду и внешний слой синтетической кожи. Ее зубы уперлись лишь в короб, защищавший центр координации сервоприводов, прокусить который смог бы разве что амурский тигр – да-да, самая большая и мощная кошка на Земле всё еще скрывалась где-то в сибирской тайге. Да и то, ему пришлось бы для этого серьезно попотеть. Пробить короб маленькие зубки злющей кобры так и не смогли.

Перед глазами сразу всплыло сообщение о потере целостности кожного покрова и появлении в организме альфа-нейротоксина, вязкой жидкости, способной за считаные мгновения блокировать передачу команды от нервных клеток к мышечным. Попадание яда заканчивалось обычно параличом и смертью. Опасная штука, конечно, но не для нас, синтетиков. Охранные системы выдали тревожный сигнал, и дыра в груди стала постепенно затягиваться.

Правда, я об этом узнал чуть позже. В тот момент я умудрился схватить кобру чуть ниже капюшона. Ощутил еще один удар острыми зубами по кисти и прочитал сообщение уже об утроившейся дозе отравы в организме. Пальцы стали как-то странно гореть: то ли она умудрилась пробить сенсор, отвечающий за энергобаланс в моей конечности, то ли ее яд попал в систему смазки и дал такую странную реакцию. Но мощные механизмы, управляющие пальцами, сжались в полную силу. Тело змеюки просто лопнуло в этом месте, где я ее стиснул. Я всё-таки самый настоящий робот, хоть и не комбайн или лунный трактор, что уж.

Я хотел было отбросить тело рептилии в сторону, но пришлось подойти к мужчине и буквально силой отодрать ее хвост от его спины: он, словно пиявка, присосался к позвоночнику. На спине бедолаги выступили красные пятна. Он вскрикнул и осел мешком. Но на удивление был жив: ни яд, ни потеря этой прилипалы не отправили его в страну вечной охоты.

Насладиться плодами победы мне, впрочем, не дали.