Флеш-драйв - Сергей Зонин

— Ты вернулся⁈ — всё, что смог выдать протеанин.

— Конечно. План был согласован. Не меняю без веских причин. Протеане меняют?

Из глотки командующего вырвалось сдавленное рычание — Мордин даже не догадывался, что протеане умеют издавать такие звуки.

— Но ты разнёс пол-ангара, когда прорывался к своим дружкам Ису! По-твоему, это признак лояльности и сотрудничества⁈

— Технические сложности. Виртуальный интеллект не слушался. Пытался убить. Рекомендую проверить поведенческие схемы.

— Естественно, когда ты сбежал, не сказав ни слова! Почему ты не согласовал свой уход со мной, саларианец⁈

— Много времени. Мало продуктивности. Ты разрешил бы?

— Гхм… Нет, наверно. Это… слишком осложнило бы работу с «Вершиной».

— Именно так. А теперь?

— Теперь он признал меня действующим аватаром. После твоего побега я смог убедить его, что на мне больше нет постороннего влияния, согласившись на глубокое сканирование. Тем не менее, ты до сих пор числишься враждебным субъектом, как и корабль Ису. Так что на борту «Вершины» тебе пока что лучше не появляться. Возможно, со временем я смогу переписать соответствующие алгоритмы, но пока… я даже не уверен, что это нужно делать.

— Что насчёт внешнего оружия? Может сбить?

— Орудия обороны ангара ему подчиняются, но они не предназначены против тяжёлых кораблей. Думаю, я смогу объяснить ему, что нет смысла тратить энергию на хорошо бронированный корабль Ису.

— Орудия ангара — знаю. Не проблема. Сомневаюсь — насчёт орудий «Вершины». Более мощные. Опасны?

— Нет. Он не может использовать свои пушки главного калибра без одобрения огневого протокола живым протеанином.

— Малые орудия? Орудия ближней обороны? Турели? Аналоги ПОИСКа?

— Хм… вот они — да… могут представлять опасность… и их корабль может задействовать без санкции. С другой стороны… Если ты всё ещё хочешь нам помочь, это решаемая проблема. Достаточно всего лишь вырезать прямоугольник крыши — и можешь отходить. Поднимем и отбросим мы её уже сами, с помощью полей эффекта массы. У «Вершины» достаточно мощное ядро, чтобы справиться с миллионом тонн.

— Принято. Начнём сейчас?

— Пожалуй да. Лучше, если ты покинешь окрестности планеты или уйдёшь в другое полушарие, когда «Вершина» ещё не будет готов к немедленному взлёту. Мы тут понемногу работаем, но процедура расконсервации крайне сложна.

И ладно. Он никуда не спешил — пока что. Мордин обнаружил замечательный способ экономить время. Плавая в стазисной жидкости, он раздавал указания подсистемам корабля, в полном ускорении на это уходила пара секунд — и тут же замирал в твёрдом свете на несколько минут или даже часов. Выполнив задачу, «Мэлон» будил своего хозяина, скидывал ему результаты, получал новые указания, и снова включал свет. Минимум старения. Максимум эффективности. Точнее, больше эффективности с каждым разом. Обучая нейросети корабля по образу и подобию отдельных частей своего мозга, обучая свои мозги принимать от них сведения в предельно сжатом виде, Мордин всё меньше должен был проводить в режиме бодрствования.

Он даже нашёл способ разговаривать с медлительными инопланетниками без затрат времени. В принципе, это мало отличалось от методов преподавания, которые он практиковал на Орсте. Произносишь фразу на высокой скорости. Уходишь в стазис, пока речевой синтезатор выговаривает её и записывает ответ. Выходишь из стазиса, быстро считываешь запись ответа, даёшь свой ответ за сотую долю секунды, и снова в стазис. А то, пока их громоздкие мозги будут соображать, что сказать, постареть можно. В гонке со временем Мордин собирался использовать каждую лишнюю секунду.

Идрис охотно согласился поработать в этом деле «сопроцессором» и «секретарём», взяв на себя управление рутинными функциями, которые тем не менее нельзя было автоматизировать полностью (хотя таких с каждым днём становилось всё меньше). Не слишком почётно для живого бога, но если учесть, что альтернативой для него была депортация на борт «Вершины Полутени» — очень даже неплохой вариант.

Обработка крыши раствором ферментов заняла почти четыре часа — по часу на каждую из сторон указанного Явиком квадрата. В первый час приходилось тратить время и энергию параллельно и на регенерацию повреждений — зенитки постоянно лупили заряженными частицами в борта. В конце этого часа Идрис закончил выращивание контура магнитной защиты, и импульсы полетели куда угодно, только не в корабль. А спустя пять минут стрельба прекратилась — то ли Явику удалось наконец уболтать упрямый супердредноут, то ли ВИ сам решил не тратить зря энергию.

Завершив контур, Мордин подёргал крышу гравитонным лучом — та, вроде, двигалась хорошо.

— Вызываю «Вершину». Говорит «Мэлон». Моя часть закончена. Можно начинать процедуру взлёта.

— Принято, «Мэлон», спасибо. Мы тут скорее всего ещё пару дней провозимся. Ждите нас на орбите. При встрече — не подходите на дистанцию меньше пятнадцати мегаметров. Это радиус эффективного действия корабельной ближней обороны.

Мордин тихонько присвистнул, сложив язык в трубочку. Эффективный радиус ПОИСКа на стандартных инфракрасных лазерах — тысяча километров. Саларианского, на ультрафиолетовых — почти шесть тысяч, но за это они платят быстрым износом. А тут в два с лишним раза больше, и похоже, никаких проблем с надёжностью — иначе их бы не ставили на флагман. Он не удержался и спросил у Явика, что же за пушки там стоят.

Аватар самодовольно усмехнулся.

— На самом деле пятнадцать мегаметров — это примерное расстояние, после которого излучение бортовой сети перехвата считается неопасным для ТЯЖЁЛЫХ кораблей. Истребители и ракеты, не имеющие достаточно толстой брони, мы сбивали и на тридцати.

Оказалось, что протеане стреляют пучками нейтральных атомов, которые в космосе практически не рассеиваются. Но не обычных атомов (такое пучковое оружие отражается самым примитивным кинетическим щитом), а атомов антиводорода. Ага. Излучение от аннигиляции в поле щита абсолютно ничем не отличается от излучения в обычном вакууме. Правда, примерно половина его энергии переходит в нейтрино, которые никому вреда не причиняют — но и второй половины, жёсткого гамма-излучения, вполне достаточно, чтобы убивать живых пилотов и жечь электронику. Это позволило совместить дальнобойность, низкий износ и высокую огневую мощь. Единственным существенным недостатком таких пушек было ограничение по боезапасу. Каждый излучатель содержал не более 0,1 грамма антивещества. Не потому, что протеанам не хватало энергии для синтеза большего заряда — просто по технике безопасности. Любое попадание, пробившее броню, могло вызвать детонацию.

Ну и конечно, в атмосфере их применение было, мягко говоря, проблематично. Но когда излучатели антивещества выбрасывали весь заряд, они переключались в режим «обычных» протеанских излучателей заряженных частиц. Менее дальнобойных, разумеется, и несколько менее