Милан. Том 2 - Arladaar

Сейчас Люда уже разобралась, как живёт семья Стольниковых. Такое и нарочно не придумаешь. Анна Александровна с дочерью жили в Москве, и это естественно, так как у мамы тут был свой налаженный бизнес, а у дочери — спорт. Да и квартира от нефтяной корпорации привалила. Мужчины семьи Стольниковых, естественно, жили в Иженске, работали в местном хоккейном клубе. Все вместе Стольниковы собирались крайне редко, так как почти все и всегда были в разъездах. И сейчас очень редкий промежуток времени, когда они собрались все вместе. Это был практически праздник! Естественно, Люда, как примерная и воспитанная советская девушка и пионерка, не стала бы своими психами портить это время, такое важное для семьи, поэтому молча согласилась с мамой, решив заказать яичницу и сосиски на обед.

— Ну, мне пора! — позавтракав, радостно сказала она, вышла из-за стола и помахала рукой. — Всем удачного дня!

Эх… А ведь сегодня предстоял полный прокат произвольной программы, и каким он будет, фиг его знает… А ещё Люда решил откатать произвольную программу в новом платье, чтобы почувствовать, как оно будет сидеть на ней. Это было крайне важным. Платье могло хорошо сидеть на теле в обычной обстановке, но при исполнении элементов иногда выявлялись какие-то скрытые неудобства, незаметные с первого раза. Это она уже знала по своему опыту…

…Первое, что бросилось в глаза, когда Люда вошла в фойе «Хрустальной звезды», это рекламный плакат с её изображением, который она видела в ателье у Миланы Артуровны. Господи, мама и сюда добралась!

У плаката стояли мамы юных фигуристов, и во все глаза рассматривали его. Увидев Людмилу, улыбнулись и помахали рукой, приветствуя звезду фигурного катания. Людмиле стало неловко, но она сумела подавить это чувство.

— Всем привет! — радостно сказала она. — Приглашаю всех на контрольные прокаты сборной!

— Аря, можно тебя на пару слов? — попросила одна из женщин.

— Не могу, пардон! — виновато пожала плечами Люда. — Мне нужно на взвешивание. Я сейчас под наблюдением тренеров за прогулы. За опоздания меня выгонят.

Женщины рассмеялись и в ответ помахали ей рукой. Вот так надо разруливать спорные ситуации, а не бегать от них, как Сашка Смелова!

Взвешивание показало всё тоже: плюс 2 килограмма. И похоже, Бронгауз махнул на это рукой.

— Если ты будешь стабильно кататься, пусть так и будет, — сказал тренер. — На начало сезона пойдёт. Но к этапам Гран-при нам нужно будет включить в любую программу хотя бы один элемент ультра-си. Тогда тебе придётся сесть на более жёсткую диету и заняться более жёсткими тренировками. Сейчас иди в тренажёрный зал. Тренировочный кейс тот же самый, под номером ноль.

В тренажёрном зале Люда с удивлением увидела Даниэля Грассля, который до этого упорно не приходил на тренировки ни по общефизической подготовке, ни по хореографии. Но сейчас неожиданно объявился на ОФП. Что бы это значило? А ещё рядом с ним стоял мужчина лет пятидесяти, с причёской ёжиком, одетый в синий спортивный костюм с зелёно-бело-красным флагом на груди и белые кроссовки. Даниэль бегал на беговой дорожке, а мужчина стоял рядом с ним и упорно смотрел, что он делает, как будто гипнотизировал его взглядом. Неужели приехал тренер из Италии?

— Это что, его тренер? — спросила Людмила у Смелой, качавшего рядом с ней пресс на торс-машине.

— Он! — согласилась Смелая. — Михаэль Хут, тренер итальянских чемпионов. Каролина Костнер. Помнишь же такую?

Интересно, почему этот Хут не стал полагаться на российского тренера в вопросах ОФП? Неужели у них присутствует какая-то своя методика общефизических тренировок? Похоже, что так и было. Люда заметила, что они занимаются совсем по-другому, чем российские фигуристы.

Итальянец заставлял Грассля делать короткие по времени и непродолжительные тренировки, по одному подходу к каждому снаряду, но при этом они часто меняли их. Неужели, задействуя самые разнообразные мышцы за короткое время, они старались сымитировать модель соревновательной программы на льду? Это интересно. Люде показался перспективным такой подход к занятию, но, естественно, она пока промолчала, и ничего не стала говорить своему тренеру по силовой подготовке, а то ещё обидится.

Если общефизическая подготовка протекала как обычно, то в занятиях по хореографии сегодня было очень весело. Железов решил вплотную заняться танго, так как этот танец катала Сашка Смелова.

Как всегда, фигуристы пришли в зал хореографической подготовки, а тренера в нём ещё не было. Смелая достала из кармана флешку, сунула в магнитолу и включила какую-то странную музыку, где мужик говорит речитативом, причём почти сплошняком матерные слова. Музыка при этом была самая примитивная — четырёхтактный бит с акцентом на восьмой такт. В этот момент бас выпирал особенно сильно, на сильную долю.

— Саша, такую музыку слушать неприлично! — уверенно сказала Люда и укоризненно посмотрела на подругу. — Ты же металл раньше слушала! У тебя одни матерочки, а тут дети!

При её словах про детей вся группа рассмеялась так громко, что казалось, сейчас рухнут стены.

— Мне пофиг! Эти детишки сами всякую парашу слушают! Ты бы вообще офигела если бы их музло покрутила! — нагло заявила Смелая. — Я мультимеломанка и буду слушать то, что мне нравится. Я не зацикливаюсь на одном стиле, а слушаю всю музыку подряд, так что сейчас я буду слушать рэп. Й-о-о-у!

— Саша, сейчас тебе нужно слушать не матерный рэп, а изучать танго для твоей произвольной программы, — раздался укоризненный голос Железова.

Пока подружки препирались друг с другом под смешки других одногруппников, дверь открылась, и хореограф вошёл в студию. Сегодня он был одет в чёрный мешковатый костюм начала 1930х годов, белую рубашку и галстук. В кармане пиджака белый платок-паше. Чёрные классические туфли-оксфорды, начищенные до блеска.

— Танго? — пренебрежительно показала Смелая. — Я про него всё знаю.

— Знать всё невозможно, — заявил хореограф. — Встаём в ряд. Сегодня танцуем танго, чувствуем танго, разбираем танго. Работа наша касается произвольной программы Александры Смеловой, но, естественно, она будет вам очень полезна, так как вы в своей карьере много раз столкнётесь с этим прекрасным танцем.

Дождавшись, когда фигуристы встали посреди студии, хореограф продолжил.

— Почему трудно катать под мелодию танго? — просил Железов у фигуристов.

— Самое трудное — это в одиночку изобразить танец двоих человек, — склонив голову, насмешливо ответила Сашка. — Фигурист в одиночку должен изображать танцевальный дуэт. Это возможно либо присутствием воображаемого партнёра, либо сделать так, словно партнёра вообще нет, а ты танцуешь лишь некий дух и саму философскую мысль танца.

— Браво! — согласился Железов и похлопал в ладоши. — Абсолютно точно.