Сyberpunk. Я жажду жить! - Александр Ключник

В обществе, где мода играет значительную роль, я вынужден внимательно следить за её тенденциями. Это я дома могу одеться в грязный фартук и масленые штаны, а среди людей нужно одеваться так, чтобы не позориться.

Семейный дизайнер Джармил Чмела (Jarmil Chmela) так вообще считает, что одеваться нужно, прислушиваясь к своему внутреннему голосу и отражая свою сущность. Именно благодаря ему на моей одежде появились неоново-бирюзовые полосы, которые символизируют мою отстранённость от мира и то, что я занимаюсь нетраннингом (хотя я мог бы выбрать любой другой цвет, но мне нравится именно синий). Сейчас Джармил вообще хочет мне «стальной позвоночник» организовать.

Стальной позвоночник — довольно старый символ рипперов, представляющий собой искривленный стальной хребет, обвитый змеей на манер посоха Асклепия. Долгое время этот символ был популярен среди рипперов по всему миру, поскольку в те времена операции на позвоночнике занимали более 90% всего времени операции. Сейчас же после повсеместного распространения наноботов за подключением к позвоночнику имплантов отвечают именно они, и реперы больше работают с настройкой и установкой имплантов, а не возятся с не подходящими друг к другу разъёмами прямо в спине пациента.

Маясь от безделья среди толпы корпоратов, я посещал открытые магазины, абсолютно все выкупленные дизайнером и трансформированные во что-то «космическое», по его мнению. В этих магазинах продавались те же самые товары, но в новом, более креативном оформлении.

Например, расположенный буквально повсюду универсам Mark 24, когда-то очень давно, чуть ли не при основании города, выкупивший себе место на территории космодрома, превратился в универсам Universe. Все его полки были заполнены теми же продуктами, но в виде космических пайков. Даже патроны, которые порой попадались в ассортименте, превратились в особые, не повреждающие обшивку варианты.

«Хлопья Альдебаран», интересно, автор этого хоть немного изучал информацию перед актом творения, или хватает очередной порции «Праха бога»? Кроме красного цвета у хлопьев с маскотом в виде красного верблюда нет ничего общего с огромной звездой. Хотя «Праха бога» для такого будет мало. Этим явно занимались кто-то помимо дизайнера, или это не первое такое мероприятие. *Цок*, зачем я вспомнил о наркотиках? Что-то у меня плохое предчувствие…

— Зеленый, дарова, дела как? Жопа не болит! «„Хахахаах“».

Теперь ясно, почему у меня кололо в затылке. Рядом со мной появилась компашка Дитриха с его вечными подпевалами: Билом и Шоном Випонд.

— Почему, как только ты появляешься, сразу жопа?

— Мы на культурном мероприятии, нужно выражаться культурно! «Хаха».

— Дит культурно «Хаха». поинтересовался о твоём состоянии стояния. — Поддакнул Шон под хихиканье Била.

— Ты серьезно меня подставил.

— Но тебя все равно отпустили, значит, не подставил.

— Мне теперь нужно работать…

— Ну и работай! Тебе же все равно нравится.

— Хобби работает не так, Дит, хобби — это когда…

— Зацени, Бил! Конкурс — собери имена всех метеоров! *Звук разрываемой упаковки* Да тут только три буквы «Й», «Х», «У» и цифры.

— Да тебе предлагают указать, сколько в тебя вошло!

«„Хахахааха“»

Компашка заржала. Как же это тупо… Но всё равно улыбка сама лезет на лицо вместе с дёргающимся веком, зараза. Наверное, это та причина, почему я до сих пор не симулировал ссору и разрыв общения, даже несмотря на запрет Хьюго. Они дают моей серой жизни немного цвета и веселья, окромя красного…

Дитрих — человек, готовый пойти на многое ради контента, включая риск и подставу. Однако в обычной жизни он предстаёт простым и весёлым парнем, который не терпит, когда ему врут, и всегда готов вступиться за своих друзей.

Бил и Шон на публике обожают играть простачков и идиотов, ржущих с любой шутки. Настоящие они, если честно, мало чем отличаются от своих масок, но мне как их другу видно многое. У них удивительная концентрация, превращающая их в практически машин за работой: если они берутся за дело, то обязательно доводят его до конца. Их внимательность и осторожность достигают практически сверхчеловеческих величин, если они втихую хихикают — значит, увидели что-то, что не видишь ты, а не просто идиоты.

Несмотря на то, что их родители работают в враждующих компаниях, Дитрих стал для них лучшим другом, что не мешает им шпионить за ним. Они готовы ради него на многое, а тот отвечает им тем же самым.

Вместе с новой компанией мы пробежались по магазинам, сняли пару видео для соцсети. Повсюду мы, словно дети, дорвавшиеся до склада Санты, оставляли пустые, порванные коробки и огрызки товаров. Нас не останавливали, охране и корпоратам, по сути, было плевать, что там делают непонятные дети. Хоть одному из них и было почти 17. В визоре нет определяется, значит, у человека нет имплантов. Это означает, что он ребёнок — всё очевидно.

Взрослые привыкли не воспринимать детей как полноценные личности, их многие даже не замечают на улицах, а если видят, считают просто помехой. Даже для некоторые родители не занимаются воспитанием своих детей до того, как им поставят первый имплант. Всё же пропасть между людьми с имплантами и без слишком велика, но разница между богатыми и бедными намного больше. Такова жизнь на вершине этого мира.

К счастью, дети могут использовать это в своих интересах. Например, Дитрих не установил свой первый имплант до сих пор, потому что ждёт переезда обратно в Вашингтон. Также Алинна Боном не случайно выбрала меня — ребёнка с поведением взрослого — для слежки за Хьюго. До сих пор каждую неделю я трачу несколько часов своего времени на отправку отчёта в определённое место на сервере интерактивного дома.

Порой представляю, как тот же Дитрих попадает на обычную улицу Ночного города где-то в Нортсайде. Там всем без разницы, почему у тебя нет имплантов, а у многих даже не заменены глаза для сканирования — зажмут в угол, и жди, отец, сообщение с требованием выкупа. А после стрельба, пальба, выбитые окна и операция освобождения. Интересно, Хьюго раскошелится на операцию по моему освобождению? Скорее всего, да — репутация семьи.

Пока в торговом центре не объявился сам дизайнер, мы с ребятами Дитриха занимались буквально ничем — тем, чем и должны заниматься дети на подобных мероприятиях. Пока взрослые обсуждали серьёзные вопросы, встречи, расходы и доходы, дети, которых редко берут на такие мероприятия, гуляли по торговому центру, предоставленные сами себе.

Мы встретились с еще парой групп таких