Ложная девятка. Шестой том - Аристарх Риддер

На фреске Хуарес был изображён в простом чёрном костюме, без всяких регалий, но с непреклонным выражением лица. Рядом с ним — расстрел Максимилиана, французские солдаты, бегущие с поля боя, ликующий народ.

После дворца мы поехали в знаменитый Музей антропологии в парке Чапультепек. Это было что-то невероятное. Огромное здание в современном стиле, построенное в 1964 году. Внешне музей напоминал ацтекскую пирамиду, строгие геометрические формы, монументальность, но выполненные в современных материалах: бетон, стекло, сталь.

Во внутреннем дворике нас встретил огромный зонт, железобетонная конструкция диаметром более 80 метров, поддерживаемая одной-единственной колонной. По её поверхности стекала вода, создавая удивительный эффект рукотворного дождя.

— Это символ дождя, который так важен для мексиканских земледельцев, — объяснил Карлос. — Архитектор хотел показать связь между древними культурами и современной Мексикой.

Внутри музея нас ожидала вся история доколумбовой Америки. Ацтекский календарный камень огромный базальтовый диск весом в 24 тонны, покрытый сложнейшими символами. В центре лицо бога солнца Тонатиу, высунувшего язык. Вокруг символы дней, месяцев, эпох. Этот камень воплощал всю космогонию ацтеков, их представления о времени и вечности.

Рядом стояла реконструкция ацтекского храма в натуральную величину. Крутые ступени вели на вершину пирамиды, где когда-то совершались жертвоприношения. Стены были покрыты рельефами — змеи, орлы, воины в перьевых уборах.

— Каждое утро жрецы поднимались по этим ступеням, чтобы встретить восход солнца, — рассказывал экскурсовод. — Они верили, что если солнце не накормить кровью, оно не взойдёт.

В витринах лежали золотые украшения, керамика и скульптуры. Золотые маски работы настолько тонкой, что казались сделанными вчера. Нефритовые статуэтки, отполированные до зеркального блеска. Обсидиановые ножи, острые как бритва.

Особенно меня поразилзал майя. На стенах зала были развешены огромные фотографии руин городов Чичен-Ица, Паленке, Тикаль. Пирамиды, возвышающиеся над джунглями, дворцы с искусной резьбой, обсерватории для наблюдения за звёздами.

— Жалко, что испанцы столько уничтожили, — вздохнул Беланов. — Сколько рукописей сожгли, сколько храмов разрушили.

— Из тысяч рукописей майя сохранилось только четыре, — добавил экскурсовод. — Остальные сжёг епископ Диего де Ланда в 1562 году. Он считал их дьявольскими книгами.

В витрине лежала копия одной из уцелевших рукописей Дрезденского кодекса. Странные иероглифы, изображения богов и жрецов, календарные таблицы. Эта письменность была расшифрована только в XX веке, и многое до сих пор остаётся загадкой.

Мы провели в музее больше двух часов, но это была лишь малая часть экспозиции. Можно было бы ходить здесь неделями, изучая эти удивительные цивилизации. Ольмеки с их гигантскими каменными головами. Сапотеки с их гробницами в Монте-Альбане. Тольтеки с их Пернатым Змеем. Миштеки с их искусными золотыми украшениями.

— Знаете что поразительно, — сказал я, когда мы выходили из музея, — все эти цивилизации развивались совершенно независимо от Старого Света.

— А потом пришли испанцы с ружьями, — заметил Алейников.

— Не только с ружьями, — возразил Карлос. — С болезнями. Оспа, корь, тиф убили больше индейцев, чем все мечи конкистадоров.

К вечеру мы устали от экскурсий, и смог стал особенно ощутимым, дышать становилось всё труднее. Карлос повёз нас ужинать в традиционный мексиканский ресторан в районе Койоакан, старинном пригороде, который теперь стал частью огромного мегаполиса. Здесь сохранилась атмосфера колониальной эпохи: узкие мощёные улочки, одноэтажные дома с яркими фасадами, уютные площади с фонтанами.

Ресторан назывался «Casa de Toño» и располагался в старинном особняке XVIII века. Небольшое заведение с живой музыкой и аутентичной атмосферой. Толстые каменные стены, деревянные балки под потолком, глиняная посуда на полках. В углу зала стояла старинная каменная метате — зернотёрка, на которой до сих пор растирали специи.

— Теперь попробуете настоящую мексиканскую кухню, — объявил Карлос. — Всё здесь готовится по рецептам, которые передаются из поколения в поколение.

Для меня это не было открытием в XXI веке мексиканская еда стала интернациональной, и я неплохо знал её особенности. Но для моих товарищей по команде это было настоящее приключение.

— Тако, чимичанга, буррито… — читал вслух Заваров. — Это вообще еда или заклинания какие-то?

Хозяйка ресторана, полная сеньора Мария, лично вышла нас встречать. На ней было традиционное мексиканское платье — яркое, с вышивкой, под которым звенели серебряные украшения.

— Bienvenidos, amigos! — приветствовала она нас. — Сегодня я приготовлю для вас всё самое лучшее!

Начали с тако кукурузных лепёшек с различными начинками. Карне асада жареная говядина, приправленная чили и лаймом. Карнитас томлёная свинина, которую готовили в собственном соку по восемь часов. Аль Пастор маринованная баранина с ананасом, рецепт которой завезли в Мексику ливанские иммигранты.

К мясу подавали множество добавок: гуакамоле из авокадо, сальса роха из помидоров и острого перца, сальса верде из зелёных томатилло, пико де гальо из лука и кинзы, различные сыры, маринованный лук.

— Острота нормальная, — одобрил Заваров, который дома любил поострее.

— А это что за зелёная каша? — поинтересовался Добровольский, показывая на гуакамоле

. — Авокадо, — объяснил Карлос. — Очень полезный фрукт. Ацтеки считали его пищей богов.

Я молча ел и сравнивал. В будущем тако превратятся в фаст-фуд, будут продаваться в картонных коробочках со стандартными начинками. А здесь каждая лепёшка делалась вручную, на глазах у посетителей. Кукурузную муку замешивали с водой и солью, раскатывали тонкие кружочки и жарили на глиняной сковороде комаль. Тесто получалось с лёгким дымком, слегка подрумяненное, мягкое и ароматное.

— А вот это что? — поинтересовался Добровольский, показывая на тёмно-коричневую массу.

— Моле, — ответил Карлос. — Наш национальный соус. В нём больше двадцати ингредиентов, включая шоколад.

Моле поблпно показался мне удивительно вкусным, сложный, многослойный вкус, где сладость шоколада сочеталась с остротой различных сортов чили, ароматом корицы, гвоздики, аниса, кунжута. К соусу подавали курицу и рис.

Следующим блюдом стали чилес релленос — крупные зелёные перцы, фаршированные сыром, обваленные в яичном кляре и обжаренные до золотистого цвета. Перец был острым, но не обжигающим, сыр внутри расплавился и тянулся длинными нитями.

— Эти перцы называются поблано, — объясняла сеньора Консепсьон. — Они растут только в нашем штате Пуэбла. Их обязательно нужно обжарить на открытом огне, чтобы снять кожицу.

Запивали всё это традиционной текилой — крепкой, но удивительно мягкой, с лимоном и солью. Карлос показал правильную технику: сначала лизнуть соль с руки, потом выпить текилу залпом, затем закусить лимоном.

— Настоящая текила делается только из голубой агавы, — объяснил он. — И только в пяти штатах Мексики. Всё остальное