Джалар - Тамара Витальевна Михеева

рук в руки. «Ладно, пусть лежит», – подумала Такун, не припомнив никого, кому можно было бы подарить ее на память о Тхоке. Разве что Эркену… «А что? Эркен, наверное, будет рад, он сказитель и читать, поди, любит, должен любить», – она пролистала страницы, мелкие буквы разбегались по ним, как муравьи из потревоженного муравейника, но одна картинка вдруг зацепила ее взгляд. Такун раскрыла книгу и вгляделась.

Во всю страницу была нарисована сосна зимой, а на одной из верхних веток стояла, раскинув руки, девушка в легком летнем платье. И сердце Такун заколотилось, как заяц в силках: она узнала Джалар. Это ее платье, в нем она была на том сходе, в нем бежала из Дома Рыси… куда? Где ее девочка, в каком лесу? А если…

Нет, Джалар жива. Она жива, жива, жива, неужели мать не почувствовала бы, если бы что-то случилось с ней, с ее малышкой? Тэмулгэн ищет ее, и он ее найдет, вернет домой. Он же лучший охотник Края, что бы ни говорил дурак Мадран и его прихвостни! «Нет же, нет, нельзя домой, дом не дом больше, опасно здесь, свои убьют, я знаю, я чую, как зверь лесной, – билось в ее голове, – ах, Тхока, как могла ты оставить нас в такой час!» Такун подняла книгу. Снова начала листать, но картинку с дочерью на сосне не находила. Зато наткнулась на другую: темная комната, неопрятный стол посреди, на столе – туесок с булсой, кусочек масла, за столом – толстая Неске, тянет руку к гостинцу, а напротив нее – она, Такун. Та самая ночь, которую она хотела забыть!

Такун захлопнула книгу и отшвырнула от себя. Что все это значит?

Она присела на лавку, бросив разбирать сундук, подняла книгу и снова стала листать страницу за страницей, медленно и внимательно, но ничего не нашла, ни одной картинки, только буквы-муравьи разбегались по желтоватому бумажному полю. Такун охватило отчаянное бессилие. Она упала на кровать и забылась странным тяжелым сном, больше похожим на обморок.

Ей снилась старуха. Высокая старуха в темном плаще. У нее было страшное лицо, все в шрамах от недавних ожогов. Единственный глаз смотрел на Такун насмешливо, будто старуха знала про нее что-то постыдное, тайное. А потом вдруг заговорила, не открывая рта, но Такун точно знала, что говорит именно старуха, и будто даже голос был ей знаком: «Вот уж удружила так удружила, такую брешь в полотне пробила, давно я ее жду, за дочкой твоей иду». Обернулась рысью, обернулась уткой, обернулась лосем, щукой и уплыла. Такун вскрикнула и проснулась. Вытерла ладонью вспотевший лоб. Ладонь была жесткая, шершавая. А потом обхватила себя за плечи, закачалась, завыла. И не было никого в целом свете, чтобы ее успокоить, утешить.

Долгая осень, близкая зима

Джалар собрала в подол платья кедровые шишки и перенесла в дупло, прикрыла сухой хвоей. Надо спрятать получше свое хранилище. Она устроила себе дом на дереве: веревкой подняла четыре крепкие длинные палки, связала их квадратом, положила как раму на две толстые ветки. Наломала веток потоньше и сплела пол. Получилась площадка, на которой можно было вытянуться во весь рост, не боясь упасть во сне. Над площадкой крышей нависала густая хвоя. От сильных дождей, конечно, не спасет, но все-таки укрытие. Джалар повесила рюкзак на сук, расстелила одеяло.

До снега еще есть время, она успеет сделать запасы. Только вот сколько придется здесь отсиживаться? В сумерках она спускалась на землю. На ощупь, по запаху, собирала грибы, нанизывала их на нитку – целый клубок сунула в спешке перед самым уходом, зачем – и сама не знала, а теперь вот пригодилось. Грибные нити развешивала высоко на сосне и снова спускалась. Лес обнимал ее сумеречной синевой, теплым прелым запахом. Потемневшие от снега и дождей корявые сосновые ветки казались старыми рогами, сброшенными оленем. У оленей заканчивался гон. По ночам они трубили и ревели, но Джалар боялась только близких холодов. Краснели на буграх ягоды брусники, сизовела последняя в этом круге черника, светлели на старых пнях семейства опят. Страшась голода, Джалар запасала все, что находила. Сушеные грибы и кедровые шишки надо было защищать от белок и бурундуков, и она научилась прогонять их резким, похожим на ястребиный, криком.

Джалар растянулась на ветке сосны, смотрела на обод бабушкиного бубна. Она не понимала, как ей это удалось и почему. Разве можно управлять рекой? Но она сказала, и река послушалась, и встала волной, и обрушила свою силу на чужаков. Или это было отчаянье Джалар, ее желание спасти отца любой ценой? Желание такой же силы, какой была злость на Халана, Гармаса и Чимека, каким было нежелание видеть Аныка… Голова пылала. «Наверное, я простыла, – испугалась Джалар. – Вода в Олонге ледяная, а я… я стояла в ней по колено, но даже не заметила холода».

Она подтянула ноги к животу, спрятала ступни под платье. Нельзя сейчас болеть. Если она заболеет, то наверняка умрет, а умирать тоже нельзя, надо во всем разобраться.

Ее продолжали искать. Со своей сосны Джалар видела, как по лесу бродят соседи и бывшие друзья, выслеживают ее поодиночке и группами. Чаще других – Лэгжин со своей собакой. Но Джалар не боялась, она знала, что уже давно пахнет просто лесом, деревьями, травой. Даже умная собака Лэгжина не найдет ее, а уж среди сосновых ветвей – тем более. Но все-таки сидеть на дереве и думать о том, что на нее охотятся, как на зверя, чтобы продать неведомому императору, было тяжело. Давно ли Лэгжин приходил ночью пьяный под ее окна и требовал любви?

Джалар пряталась в своем укрытии, боялась лишний раз пошевелиться, перебирала фигурки животных, подаренные Тхокой, и думала, что люди слишком быстро теряют человеческий облик и что она хотела бы родиться оленихой, жить честной жизнью зверя.

Олени часто встречались Джалар, видимо, она поселилась недалеко от их тропы. Пару раз Джалар сталкивалась с молодой оленихой, у нее было белое пятно на лбу. Олениха смотрела на нее долго, внимательно, а потом бесшумно исчезала в зарослях. Из вымени капало молоко, и Джалар все думала, где же олененок. Оленята обычно рождаются к концу времени Рыси и к зиме уже вовсю едят траву, но эта олениха как будто только что потеряла своего новорожденного малыша, искала его, истекая молоком.

По ночам где-то недалеко выли волки, и Джалар радовалась, что живет высоко на дереве. Она закрывала глаза и снова видела, как Олонга встает на дыбы. Как несет стылую воду на людей. Как кричат дети,