Джалар - Тамара Витальевна Михеева

стянула бусины, покачала их на ладони. Из семнадцати, заплетенных ко дню рождения на каждый прожитый год, осталось пять. Другие растерялись, сгинули в траве, холодной воде, среди камней и опавшей хвои. Джалар провела пальцем по чуде Эркена. И только сейчас заметила, что это не просто круглая бусина, а искусно вырезанная спящая олениха. Джалар вздохнула. Ищет ли ее Эркен? Грустит ли? Что думает о ее побеге? Или уже забыл о ней? Он ведь так и не знает, вплела она его чуду в волосы или выбросила. Джалар положила бусинки на подоконник в предбаннике, нырнула в жаркое нутро бани, опустилась на полог. Сату велела ей греться, мыться, а сама тем временем постирала ее платье, повесила сушиться. Когда Джалар наконец вышла из бани, на скамье в предбаннике ее ждало полотенце, платье Сату, шаль, войлочные сапожки на деревянной подошве. Она оделась, закуталась поплотнее в шаль, побежала к дому. Терять тепло не хотелось.

– Баня – это счастье, – выдохнула Джалар, заходя в дом. – Спасибо тебе, Сату. Ты меня просто спасла.

– И я тебя убью, если ты мне все не объяснишь.

Джалар присела к столу и начала рассказывать. Про Шону, как пошли ее искать и с чем вернулись. И как все слышали разное от чужаков, и как она убежала, и как стреляли по ней, рассказала тоже. Сату грела кашу, расставляла тарелки, разливала по кружкам булсу, слушала внимательно, охала, вытирала слезы («Все время реву отчего-то, не обращай внимания», – сказала она), но все равно не могла понять.

– Это как на невестиных гонках, – сказала Джалар. – Я поговорила со всеми: Халан, Чимек, Лэгжин… Гармас убежал от меня, но и так понятно. Их будто околдовали. Какой-то голос шептал им, что делать, и они не могли ему сопротивляться, шли и делали.

– Как страшно, – выдохнула Сату.

Тогда Джалар решилась наконец спросить о том, что тревожило ее даже больше чужаков.

– Ты все еще боишься меня?

На глазах Сату опять выступили слезы. Она обняла Джалар, сказала торопливо:

– Не знаю, что на меня нашло тогда, Джар. Тоже какое-то помутнение, что ли… Прости и знай: ты для меня… вот как наше озеро, как горы, как лес. Я, может, и не думаю о тебе каждую минуту, но всегда знаю, что ты у меня есть и я могу прийти к тебе – всегда. Как к озеру и к горе. Так и я пусть буду для тебя – озером и лесом, горой. Хорошо?

Джалар кивнула, сама готовая расплакаться. Сату начала убирать со стола грязную посуду, но бросила, села напротив.

Джалар всматривалась в лицо подруги, находя в нем что-то новое, открытое и приобретенное уже здесь, в Доме Лося. Пришла в голову мысль, и она поняла, что спросить такое может только у Сату. Джалар тут же стало неловко, будто ее поймали за подглядыванием, она покраснела, опустила глаза.

– Эй, ты чего? – Сату протянула ей через стол руку.

– Ничего.

– Не ври, я тебя знаю. Ну, говори!

– А как… как оно происходит… ну, когда замуж выходишь и… ну, с мужем…

Сату улыбнулась, спокойно и тепло, и Джалар сразу успокоилась, приготовилась слушать.

– Да как-то само собой, – сказала Сату. – Целуешься, целуешься, а потом уже и все остальное. Знаешь, будто Явь тебя ведет, будто знаешь и всегда знала, что надо делать. Да ты поймешь сама, когда время придет!

Джалар вздохнула, раскрыла ладонь, выбрала из всех бусин чуду и положила на стол. Сату ахнула:

– Кто?

– Эркен.

– Ух! – в голосе Сату послышалась будто бы даже зависть. Ну, уж восхищение точно. – Когда же он… Ты ничего не говорила!

– Уже после свадьбы вашей, – вздохнула Джалар и рассказала.

– И ты взяла? Ой, прости, глупая я, конечно, взяла. Ты его любишь?

Джалар пожала плечами, отвела глаза.

– Джар…

– Он очень мне нравится, правда. Он добрый, умный, он очень милый и так поет! Его все уважают, и дом его будет богат…

– И ты его не любишь.

– Нет. Но я обещала Яви. И я сдержу обещание.

Сату покусала губу.

– Слушай, Джар…

– Я знаю, знаю, Сату! Трудно жить с тем, кого не любишь. Но ведь он мне не противен, не Лэгжин ведь, и он любит меня, по-настоящему любит, я чувствую. И может, со временем я…

– Да я не о том, – перебила Сату. – Ты никогда не замечала, что Мон… ну, что она в него влюблена?

Ответить Джалар не успела. Дверь распахнулась, и в доме сразу стало тесно – пришел Аюр.

Он шумно обрадовался, обнял Джалар так, что у той косточки затрещали, ни слова не сказал, что она нарушила обычай, до Норзена к молодым явилась. И пришлось Джалар все рассказывать снова.

– А ведь и правда, – пробормотал Аюр, запуская пятерню в волосы. – Пока ты не сказала, я как-то и не думал, но с самого Саол-гона никто из Рысей у нас не был. И в поселке на торгах мы их не видели. Старики говорили что-то, но я не сильно вслушивался…

Он притянул к себе Сату, посадил на колени. Джалар стало неловко, и она попросилась спать.

– Я тебе сегодня на сеновале постелю, ладно? Домик-то совсем маленький у нас. А потом что-нибудь придумаем, – сказала Сату.

Джалар вспомнила свою пещерку на пустом острове и засмеялась.

Рубашка в камышах

С каждым днем становилось все холоднее. Пришел Норзен, и Сату с Аюром поехали в Дом Рыси, но с полпути вернулись обратно: озеро Самал будто взбесилось, швыряло их лодку от берега к берегу, насилу выгребли. Сату еще несколько дней после этого даже смотреть на воду не могла – так испугалась. Джалар расстроилась: она надеялась не только узнать, ушли ли чужаки, но и передать весточку родителям, что с ней все в порядке.

– Ничего, – сказал Аюр. – Вот последний раз в этом круге отведу коров на пастбище и схожу к Рысям.

Джалар радовалась, что живет у Сату и Аюра, в тепле и ест каждый день. Она взяла на себя всю работу по дому, тем более что Сату чувствовала себя неважно, все время хотела спать, жаловалась на головокружение и тошноту. Джалар волновалась за нее, даже уговорила сходить вместе к родовому камню Лосей – невысокой скале на берегу тихого лесного озера. Сату нехотя согласилась, но взяла с собой свежих сливок и щедро окропила ими камень, что-то шепча и пряча улыбку.

Джалар тоже прижалась к камню, попросила здоровья для Сату, мира ее дому, но больше не знала, о чем попросить Лося. Мысли путались в голове, мешали друг другу. Джалар вздохнула и просто погладила ржаво-желтый от лишайников камень.