Джалар - Тамара Витальевна Михеева

– Я с тобой!

– Нет. Будешь сидеть тише воды ниже травы и ждать дочь. Она вернется, я знаю. И тогда сразу уходите в город, к мальчикам.

– Что ты сможешь один? – плакала, цепляясь за его руки, Такун.

– Ничего не смогу. Но смотреть на это и ничего не делать я тоже не могу. Уйди с дороги, Такун.

Такун зарыдала в голос, но он ничего больше не сказал, молча вышел. Даже про Тхоку не напомнил: Тэмулгэн и так знал, что Такун никогда ее не оставит.

Он шагал по тропе, а в голове стучало имя дочери, а потом еще и сыновей, всех по порядку, и он повторял и повторял их, будто наполняясь решимостью от их звучания.

«Что ты можешь один? Она права – ничего. Но если я не выйду против них, как они поймут, что я – против? Чушь какая, мне все равно, поймут они или нет, я просто не могу сидеть и ждать, чем все закончится. Никто не предупредит Уток, что надо улетать, никто не скажет Лосям, что пришла пора готовиться к войне. Рыси назвали меня предателем? Что ж, пусть. Пусть я им и буду».

К родовой сосне Тэмулгэн не успел – мужчины уже спустились с Яви-горы, вернулись в деревню. Тэмулгэн вышел на берег Олонги и понял, что поздно. Поздно бежать к Уткам, не успеть предупредить и Лосей. Дом Рыси весь собрался здесь. Они растеклись по берегу Щучьего озера, вооруженные, радостные, будто собирались на праздник. Женщины повязывали своим мужчинам обережные пояса, матери благословляли сыновей, как на медвежью охоту, молодухи, не стесняясь, висли на мужьях; дети, старики – все были тут. Его друзья, соседи, близкие и дальние родственники… Он стоял напротив них, один, и не было такой силы, чтобы остановить то, что свершится уже сегодня. А чужаков Тэмулгэн не увидел. Ни одного. Да и были ли они? Может, привиделись? Нет, вот они, сидят на своих конях, позади всех, будто взяли под стражу Рысей и гонят, гонят их на войну, на убой, на смерть. И делают вид, что ни при чем.

Мадран заметил Тэмулгэна, крикнул:

– Ты с нами, Тэмулгэн?

– Нет.

– Ты же Рысь, ты охотник, как ты можешь отсиживаться дома в такой час?

– Я охотник, но не убийца. И все вы – охотники! Останови их, Мадран!

– Проваливай, – зарычал Мадран и двинулся на Тэмулгэна, а за ним еще дюжины две храбрецов с ружьями. – Проваливай, пока наши клыки тебя не разорвали!

Тэмулгэн заставил себя стоять и смотреть на них. Он старался не думать о том, что сделают потом, когда его не станет, с Такун и больной Тхокой, кто поможет Джалар. Уже не остановить, не отвернуться, уже поздно отходить в сторону. Он подвел своих, но он не сумел иначе.

Вдруг долгий глубокий звук наполнил берег.

Мадран и его войско остановились.

И Тэмулгэн увидел ее – свою дочь. Она стояла на камне посреди Олонги, в руках у нее был ржавый обод шаманского бубна, только обод, без кожи, но она била в него, как в целый, и по всей земле шел рокот и гул.

А потом течение Олонги замерло на миг, вода поднялась высокой волной и хлынула на детей Рыси, подминая под себя солдат и их ружья.

* * *

Слабо, будто через силу, мерцали свечи, воск оплывал медленно, образуя причудливые потеки. Огромный тронный зал был наполнен той особенной тишиной, в которой даже человек, только что получивший желаемое, чувствует себя потерянным и слабым.

Принцесса Рэлла сидела на троне, вертела неловкими железными пальцами металлическую пластинку на цепочке – знак верховной власти Империи Вандербутов. Трон – ее, и знак – ее, а она все еще принцесса. Коронация назначена на завтра, все готово к ней, и тот единственный, кто мог бы ей помешать, ушел далеко, к своим островам, и вряд ли когда-то вернется. Принцесса Рэлла мечтала сесть на этот трон долгие годы одиночества и унижения и так много сделала для осуществления своей мечты! И вот все случится завтра…

Почему же так тошно-то?

– Ты хотела меня видеть? – раздался хриплый голос из самого темного угла. Рэлла вздрогнула и чуть не выронила пластинку.

– Кто здесь?

– Суэкская ведьма, которую ты велела доставить во дворец. Вот я здесь.

Густая тень отделилась от стены, приблизилась к свечам, расставленным вокруг трона.

– Кто ты?

– Та, что поможет добиться желаемого…

– У меня все есть.

– …и ощутить радость победы. Твой отец умер и унес в могилу секрет бессмертия…

– Не такой уж это был секрет, – усмехнулась Рэлла. – Мой отец собирал по всем землям девочек, которые умеют договариваться с миром, прях. Очевидно, мне нужно делать то же.

– Ты умна, Рэлла, и ты прозорлива. Это хорошие качества для правителя, важные. Но этого мало. Прях должно быть семь. Сильное, сакральное число. Ты велела собрать всех прях здесь, но ты не знаешь, где искать половину из них, а главное – не знаешь, что с ними делать, когда их отыщут.

– А ты знаешь?

– О да! Имена пяти из них я держу в своем уме давно, а весной разыскала еще одну.

– А. Да. Люди из Края, живущие словно дикие звери. Они были здесь, отец говорил с ними.

– Но ничего не добился. Ибо его солдаты приволокли не ту девчонку. Что они понимают в этом, правда?

Рэлла встала. Даже отец не смог бы увидеть волнения в ее лице, даже брат. Но старуха – смогла. И улыбнулась.

– А ты понимаешь? – спросила Рэлла очень спокойным голосом. – Ты ее узнаешь?

– О да! И я тебе, конечно, расскажу о ней. Но нам придется заключить договор, Ваше Завтрашнее Величество.

Рэлла еле слышно хмыкнула.

– Мой дворец полон стражников, старуха.

– Вот они-то нам и понадобятся. Ведь на тех, кого посылал твой отец, пряха Края натравила целую реку.

Часть третья

Дом Лося

Это мой выбор. Если надо будет заплатить, я заплачу. Если это будет стоить мне жизни, я умру. Куда бы выбор ни привел меня, это мой путь.

Терри Пратчетт. Господин Зима

И все это – мое, и все это во мне, и все это я!

Лев Толстой. Война и мир

Половину времени Утки назад

Островок

Джалар не сразу поняла, что по ней больше не стреляют.