Джалар - Тамара Витальевна Михеева

Дом Щуки глянул на нее родовым замшелым камнем, ощерился щучьей пастью. Джалар видела каких-то людей на берегу, каждый из них был занят своим делом, никто не обращал на нее внимания. Щуки не любопытны и, если их не трогать, не тронут и тебя. То, что ей сейчас и нужно. Но все-таки она не рискнула сойти на острове с рыбацкой хижиной, очень уж он приметный, известный в округе. Джалар обогнула его и причалила к совсем маленькому островку. Все, что было на нем, – шесть камней и молодой сосновый лес, росший так густо, что Щуки даже не ходили сюда за грибами, не пробраться было, хотя упругие шляпки рыжиков тут и там пробивали опавшую хвою. Джалар затащила лодку за камень, перевернула и забросала лапником. Она дождется темноты, а потом попробует переплыть на большой остров, найдет Чимека, попросит у него помощи.

И предупредит.

Но что ей сказать? «К нам пришли чужие страшные люди, и дети Рыси будто взбесились»? Но ведь ничего такого не произошло. Каждый слушал, и каждый понял по-своему, но что в этом странного, ведь все мы разные. Отец оттолкнул Тхоку, не дал ей пойти на сход? Да, это и правда очень странно. Но он вернулся с поисков Шоны сам не свой. И с этим еще надо разобраться, надо понять. «В меня стреляли! Да, но я убежала со схода… Почему я убежала? Отец велел, но не только. Я сама понимала, что надо бежать. Но как объяснить это Щукам? Они хитры и коварны, еще запрут меня, а потом продадут чужакам…»

Джалар, раздвигая ветки, пробиралась в глубь островка. Молодые сосенки росли тут так густо, так тесно, что продраться через них казалось невозможным. Рюкзак цеплялся за ветки, но Джалар не хотела снимать его. Мало ли что ждет ее в следующую минуту. Наконец она совсем выбилась из сил. Встала на колени, проползла еще немного, зажмурившись, оберегая глаза от иголок и веток, и выбралась на крохотную полянку. Растянулась на животе, готовая в любую минуту вскочить и бежать.

«Пережду здесь, – решила она. – Еще много дней будет тепло, – она разглядела в гнездышках из хвойных иголок шляпки рыжиков, – еды в лесу сейчас много. Я спрячусь, не может это длиться вечно».

Джалар села, прислушалась. В молодом плотном сосняке не подберешься неслышно, это хорошее место, чтобы скрыться ото всех. Она собрала в подол рыжики, нанизала их на тонкий прутик. Огня, конечно, не развести, хоть спички у нее в рюкзаке и были, но Джалар боялась, что увидят дым, найдут. Надо перетерпеть, дождаться раннего-раннего утра, когда озёра и реки скроет туман, а утомленные поисками чужаки будут крепко спать. Тогда и развести костер, поджарить грибы, погреться. Джалар уткнулась лбом в колени, попыталась представить, как перетерпит эту ночь. Вот бы снова пришли оленихи – согреть и подбодрить ее.

Она вспомнила, как Севруджи, который был настолько старше, что с трудом верилось, что он ее брат, рассказывал как-то историю про людей, которые помогают тем, кто попал в беду. Если ты потерял дом или потерялся сам, если у тебя никого не осталось, некуда пойти, если твою семью забрала война, наводнение, ураган… да мало ли сколько бед на свете! Эти люди приходят и помогают. А откуда приходят? И как помогают? Она уже забыла – Севруджи давно не приезжал в гости, все его истории кажутся теперь просто сказками. «Может, моя беда недостаточно серьезна, чтобы эти люди пришли мне на помощь? – подумала Джалар. – Все-таки мои родители живы, и бабушка тоже, мой дом стоит, где стоял, руки-ноги у меня на месте, а чужаки… что чужаки? Как пришли, так и уйдут».

Вдруг совсем близко послышался плеск вёсел, невнятный разговор.

– Осмотреть все острова! – раздалась команда.

Джалар замерла на полянке, боясь пошелохнуться. Может, и не будет никакой ночи, может, ее найдут прямо сейчас. Медленно-медленно, боясь задеть ветки окружавших сосенок, она вытянула из рюкзака одеяло. Оно было тонкое, шерстяное, коричневое с рыжим. Джалар засунула между сосен рюкзак, хорошо, что темно-зеленый, не красный, не желтый, он сольется с деревьями, а она сольется с землей. Свернувшись калачиком, Джалар, как смогла, натянула на себя одеяло, замерла, стала камнем, хвоей, травой, стала островом.

Они высадились и на этом островке тоже. Бродили вокруг, вглядываясь в его глубину. Один даже попробовал пробраться в сосняк, но тут же плюнул, повернул назад.

– Тут и белка не проскочит! – крикнул он.

Они еще были тут, Джалар чувствовала, как чувствует охотников олениха, затаившаяся в густых зарослях, и она лежала, вцепившись пальцами в траву. Скоро чужаки ушли. Снова захлопали весла по воде, зачирикали притихшие было птицы. Не смея пошевелиться, Джалар слушала и слушала, как лесная и озерная тишина расширяется и снова заполняет весь мир.

Вечерело. Сумерки на мягких рысьих лапах спустились на озеро. Скоро Лось вынесет на рогах луну. Чужаки еще крутились по озеру, обходили острова́, до Джалар долетали голоса и звуки выстрелов, и каждый раз она вздрагивала, зажимала уши и зажмуривалась. Два или три раза кто-то высаживался на островок, давший ей защиту. Джалар каждый раз пряталась под одеяло и молилась, чтобы не нашли ее лодку. Не нашли. Уплыли. Вернутся они утром или оставят в покое? Зачем она им? Она вспомнила, что они сказали в самый первый раз, когда Шона ушла с ними неведомо куда: «Где среди вас та, что колдует? Ведьма, шаманка, знахарка, жрица? Та, что владеет словами, управляет погодой…» Шона, конечно, не та, что была им нужна, но ведь и Джалар не та! Она никогда не колдовала, не управляла погодой, да и со словами не сильно-то дружит, а что может утихомирить боль, так это бабушка ее в детстве научила, сколько ссадин да царапин в лесу соберешь… Откуда эти странные чужие люди вообще про нее узнали? И куда хотели отвести? К императору? Не верила она ни в какого императора.

Совсем стемнело. Джалар почувствовала запах дыма, он тянулся от Дома Щуки. Наверное, рыбаки варят уху прямо на берегу после вечернего лова. Может, и ей можно развести костерок? Совсем маленький… Она достала спички, наломала сухих веток, собрала горкой хвою. Грибы запеклись быстро, Джалар жадно их съела. Забросала огонь землей и решила спуститься к воде: надо было помыть руки, а еще очень хотелось пить. Она закуталась в одеяло, чтобы не светиться светлым