Суворовец. Том 1 - Анна Наумова

И я пихнул друга локтем. "Подхватывай, мол, разговор".

— Да! — хрипло сказал Миха. Он снова обрел дар речи. — Привет! Я... это... ну... тогда... случайно... Ты извини... Я Миха... Михаил!

— Было бы за что! — засмеялась красавица. — А я Вера!

А потом внезапно сама вдруг смутилась.

— А ты... с другом? В увольнение идешь?

Миха опять замолк. Видать, все силы на предыдущую фразу потратил.

Красотка нахмурилась.

Так, надо выручать! А этот этот истукан лет до тридцати про девочек будет только в книжках читать!

— Вера! — обратился я к красавице. — Сегодня Михаил идет в увольнение с Вами. Он любезно приглашает Вас на променад! Не откажите, пожалуйста, пылкому юноше в столь скромной просьбе! Да, Михаил?

И я чуть ли не силой пихнул замершего приятеля к девушке. Еж — птица гордая. Пока не пнешь — не полетит!

А тот вдруг внезапно ожил:

— Да! — гаркнул Миха вдруг так громко, что я чуть оглох. — Приглашаю прогуляться!

Щелкнул каблуками и галантно предложил даме локоть.

Надменная Вера смутилась, точно пятиклассница, но потом весьма доброжелательно улыбнулась и взяла Миху под руку. Новоиспеченная парочка двинулась к недавно открытой станции "Бабушкинская".

Ну а я, выждав пару минут, чтобы не смущать молодых своим присутствием, зашагал за ними следом. Совет да любовь, как говорится.

У меня сегодня было одно важное дельце. Даже не дельце. Дело всей жизни! И я буду не я, если его не проверну!

Глава 17

"У Брежнева"... "У Брежнева"... Где же это может быть? Что имел в виду майор Дорохин, когда сказал, что "Фигуриста" взяли "у Брежнева"?

Я ехал в вагоне метро рядом с какой-то бабулей, которая, кивая седой головой с кичкой на затылке и ловко перекидывая петли со спицы на спицу, вязала цветастый шарфик.

— Лицевая! — бормотала она едва слышно себе под нос. — Потом изнаночная! Лицевая! Или изнаночная? Тьфу-ты ну-ты! Две лицевых, две изнаночных! Опять перепутала, старая тетеря!

Я и сам не знал, куда еду. Но твердо был уверен: не вернусь обратно в училище, пока не обтяпаю то, что задумал. Я должен был, просто обязан найти ту, которую так неожиданно встретил. И так быстро потерял.

Я доехал до пересадочной станции и перешел на кольцевую. Примостился в вагоне на сиденье рядом с выходом и оглядел окружающую меня публику. Вроде выходной, а в вагоне — полно народу!

Хоть я вроде бы уже и освоился в СССР семидесятых, а порой было все еще непривычно. Никакой тебе навязчивой рекламы на стенах вагонов, никаких ряженых "ветеранов", просящих подаяние... Да и в телефоны никто не утыкается. Кто книги читает, кто "Работницу" листает, кто "Бурду"... И газеты, само собой. "Правда", "Известия", "Советский спорт"... Словом — самая читающая нация в мире.

Советская газета — вообще универсальный предмет. Пригодится и как источник информации, и как кулек для семечек. И на скамейку подстелить, и банки заворачивать, и в мусорное ведро подложить. И коту в лоток, разумеется. И не только коту.

Чуть поодаль от меня, развалившись на целых два сиденья, храпел какой-то колоритный грузный дед — с торчащими седыми вихрами, заклеенным глазом, в поношенном пальто, которое, кажется, еще до войны шили, и валенках. Еще подальше беззаботно болтала какая-то стайка пионеров.

А в углу читала толстенную книгу какая-то солидная дама лет пятидесяти, в норковой шубе. Дама аккуратно переворачивала страницы "талмуда" толстыми пальцами с нанизанными на них перстнями и время от времени бросала на храпящего деда укоризненный взгляд.

А тому — хоть кол на голове теши! Храпит громче перфоратора. Еще и губами во сне причмокивает.

Краем глаза наблюдая за советской публикой, я едва заметно улыбался. А сам снова и снова прокручивал в голове события из далеких девяностых...

Ностальгировал я не по "Балтике" № 3. И даже не по по "Балтике" № 9. Не по альбому "Любэ" "Песни о людях", кассету с которым я купил сразу после выхода и до дыр заслушал на своем дешевеньком плеере с "Горбушки". Не по концерту "Чижа" в БКЗ "Октябрьский", на который я поперся аж в Питер в июне девяносто восьмого...

Не до ностальгии мне было.

Я отчаянно пытался найти хоть какую-то зацепку.

Елки-палки... И не спросишь ведь ни у кого: "У Брежнева" — это где?" Тот самый Дорохин, с которым я работал в отделе больше двадцати лет, сейчас — не майор никакой, а всего-навсего старшеклассник. Нет ему дела ни до каких криминальных авторитетов. Он даже и не думает о том, что когда-то станет опером. Гоняет, наверное, шайбу сейчас с парнями во дворе своего дома в Свиблово. А может, и вовсе на этом же поезде едет в центр, на каток. Просто в соседнем вагоне.

"Брежнев"... "Брежнев"... Я наморщил лоб, снова пытаясь вспомнить. Ешки-матрешки! Ну ничего не ум не приходит! Никаких зацепок!

Может, у другого какого нашего "клиента" кликуха такая была? "Брежнев"? Понял "Фигурист", что его срисовали, и решил на время схорониться у кого-то из знакомых?

Столько лет прошло! Всего и не упомнишь! В то время таких "знакомых" было пруд пруди. Только успевай разрабатывать! А некоторых и вовсе трогать нельзя было. Солидная у них крыша была. Прямо "там", наверху.

"Брежнев"... "Брежнев"... Не было, кажись, такого.

Вот кент с кликухой "Берия" в девяностых точно был. То ли на "ореховских" бандитов он работал, то ли на "измайловских". А "Брежнева" не помню.

Да где ж тогда повязали-то этого "Фигуриста"?

— Хр-р-р! Х-р-р! Х-р-р!

Дед, затихший немного, внезапно дал такого храпа, что даже я, здоровенный парень, вздрогнул. Вот это мощь!

А дама с "талмудом" так и вовсе терпение потеряла.

— Гражданин! — хорошо поставленным голосом диктора центрального внутрисоюзного радиовещания сказала она, громко захлопнув книгу. — Будьте любезны! Можно ли потише?

— А? — встрепенулся дед. — Чиво?

Аж на месте подскочил. Да так резво, что очки упали.

— Таганская! — объявили в динамик.

— Ек-макарёк! — рявкнул дед, не обращая на даму с "талмудом" никакого внимания. — Таганская! Проспал, старый одер!

Кряхтя, дедок нагнулся, поднял с пола очки, нахлобучил их на усатую морду с заклеенным глазом, схватил потрепанный кожаный портфель и двинулся к выходу, горделиво откинув голову. Точь-в-точь полководец какой-нибудь. И одноглазый, как Кутузов...

Кутузов!

Кутузовский!

Точно! И как мне раньше