Притворюсь твоей сестрой - Анна Сергеевна Одувалова

меня тяжелым взглядом, в котором бушует чернота. Я тону в его глазах и чувствую, как перехватывает. Я мгновенно забываю про холод, забываю даже про стыд. Парень невероятно, болезненно красив и сейчас выглядит таким одиноким.

У меня перехватывает дыхание. Во рту пересыхает, сердце стучит так сильно, что мешает дышать. Он прекрасен в полутьме, и от этой мысли становится еще страшнее.

Элай решительно делает шаг вперед. Переступает порог, и дверь закрывается за его спиной, погружая нас в почти полную темноту.

Я инстинктивно отступаю, издаю короткий, испуганный вскрик. Сжимаю зубы, пытаясь не поддаться импульсу, который тянет меня к нему. Но парень подходит ближе, заставляя меня отступать к стене шаг за шагом. Обнаженные лопатки касаются холодной стены. Дыхание сбивается, а Элай останавливает напротив, смотрит молча, и от его нахального взгляда начинает покалывать губы. Его рука находит мою талию в темноте. Я замираю, не в силах пошевелиться, зачарованная его сбивающимся дыханием, тяжелым взглядом и подавляющими эмоциями.

Невольно облизываю губы, понимая, что не могу сопротивляться. Элай тихо ругается и срывается в поцелуй. Его губы накрывают мои.

Это не тот поцелуй, что был на треке – неожиданный и вызывающий. Сейчас Элай целует меня властно, жадно и жарко. В этом поцелуе вся накопленная ярость, боль, недосказанность и то невыносимое напряжение, что висело между нами с самого начала. Его губы уверенно сминают мои, руки держат крепко, и это хорошо, потому что подкашиваются ноги. Мир сужается до темноты комнаты, до стука наших сердец, бьющихся в унисон, до вкуса его губ и запаха его кожи.

Я не сопротивляюсь. Не могу. Да и, пожалуй, не хочу. Темнота этой комнаты, сбивающееся дыхание и страсть – это все, что у нас есть. Руки ложатся на его плечи. Я цепляюсь за них, чтобы не упасть. Я отвечаю на его поцелуй с той же жадностью, с тем же отчаянием, с которым целует меня он. И в этот миг не существует ни лжи, ни Зои, ни долга. Существуем только мы, двое в ночи, и этот поцелуй, который чувствуется как начало и конец всего.

Его руки скользят под тонкую ткань моей сорочки, и я вздрагиваю от контраста горячих ладоней на коже. Где-то в глубине души я еще помню, что совершаю ошибку. Элай знает, кто я. Я собираюсь внести сумятицу и хаос в его привычный мир, и я обещала исчезнуть навсегда, как только все закончится. Но его губы, снова находят мои, глушат этот внутренний голос, превращая его в белый шум. Сомнения тонут в волне жара и страсти.

Мои пальцы справляются с последней пуговицей на рубашке. Тяжелая ткань соскальзывает с его плеч, падает бесшумно на пол. Я прикасаюсь к обнаженной коже его груди, чувствуя под ладонью ровный, частый стук его сердца. Элай твердый, горячий, реальный, чувствую упругую кожу под дрожащими ладонями. И этот контакт, кожа к коже, словно замыкает какую-то электрическую цепь, по которой бежит ток чистого, нерационального влечения. В ушах шумит, и окружающий мир перестает существовать.

Парень отвечает на мое смелое прикосновение низким стоном, и на миг отстраняется, чтобы прочертить поцелуями путь по линии челюсти к шее. Я запрокидываю голову, упираясь в стену затылком, позволяя себя целовать еще более жадно, мои веки тяжелеют. Его пальцы находят бретельки ночной сорочки. Парень отстраняется, смотрю на него из полуопущенных век. На спадающую черную челку, на тяжело вздымающуюся грудь и медленно плыву, от сводящей с ума близости и предвкушения. Медленно, не сводя с меня темного, полыхающего страстью взгляда, Элай сдвигает бретельки вниз по плечам. Тонкий шелк послушно сползает, обнажая кожу, и прохладный воздух комнаты покрывает кожу мурашками, чувствуя, как грудь болезненно напрягается и ноет. Зато взгляд парня обжигает.

– Ты… – начинает он хрипло, но слова словно застревают у него в горле. Элай не продолжает бессмысленный разговор. Его губы, влажные и жаркие, опускаются ниже, к обнаженной ключице, затем пылающим следом скользят вниз по вздымающейся груди.

Я сейчас не могу думать. Только чувствовать. Чувствовать, как его рука крепче впивается в мое бедро, прижимая меня к стене, чувствовать, как его дыхание опаляет кожу. И тогда его губы проходятся по чувствительному соску, мое тело выгибается в его руках. Сдавленный, хриплый стон вырывается из груди, и пальцы вцепляются в темные волосы парня, притягивая ближе, а я теряю всякое понятие о границах и запретах.

«Это неправильно. Это безумие,» – мелькает где-то на задворках сознания последняя здравая мысль. Но язык Элая рисует влажные круги на моей коже, его зубы слегка прикусывают чувствительную плоть, и эти весь здравый смысл испаряется. Страсть, густая и опьяняющая, как крепкое вино, затмевает разум, гасит все доводы, оставляя лишь животный, первобытный инстинкт – жажду близости и забвения.

Элай отступает со сдавленным стоном. Его дыхание сбивается, глаза в полумраке кажутся черными. Парень не говорит ни слова, просто подхватывает меня на руки так легко, будто я ничего не вешу.

Я не сопротивляюсь. Обвиваю его шею руками, прижимаюсь лицом к горячей, обнаженной коже, вдыхая будоражащий мужской запах. Сопротивление окончено, хотя о чем я? Оно даже не начиналось. Осталась только эта ночь, его руки и всепоглощающее, пугающее чувство, что где-то в этом безумии я, наконец, нашла то, чего мне отчаянно не хватало. И пусть завтра наступит расплата. Сейчас в его объятиях, я готова заплатить любую цену.

Он опускает меня на кровать, и мягкий матрас проминается под весом наших тел. Мир сужается до пространства между нами, до шепота нежностей на ухо, до прикосновения разгоряченной кожи к коже.

Руки Элая настойчиво и жадно исследуют мое тело, заставляя выгибаться навстречу ласкам. Парень смотрит на меня в полумраке комнаты, и его взгляд – это обещание и приговор одновременно.

– Забудь обо всем, – шепчет он, и его губы снова находят мои. Этот поцелуй уже не яростный, а глубокий, бездонный, как само чувство, захлестнувшее нас обоих.

Я тону в нем. Тону в соленом вкусе мужской кожи. Мои губы блуждают по шее Элая, ладони скользят по твердым мышцам плеч. Тону в низком стоне, что вырывается из его груди, когда мои пальцы впиваются в его спину, притягивая ближе, стирая последние миллиметры между нами.

Элай не спешит, его ладони исследуют каждый изгиб моего тела с почти благоговейным вниманием, будто пытаясь запомнить, запечатлеть. Каждое прикосновение – это молчаливый вопрос, и мое тело отвечает ему учащенным дыханием, тихими стонами и напряженными мышцами.

Когда рука парня скользит по внутренней поверхности бедра, я замираю, предвкушение