Чужой против Хищника - Марк Черазини

В иероглифическом зале

— Хочу тебе кое-что показать.

Себастьян подвел Лекси к панели меж двух стилизованных кенотафов, которая поднималась на три метра от каменных плит пола. Затем указал на конкретный фрагмент вырезанных в стене иероглифов.

— Здесь описывается некая разновидность обряда инициации… — начал Себастьян, указывая на пиктограмму, порядком напоминавшую тех существ с изменчивым обличьем, которые первыми на них напали. — Эти существа — охотники. Их послали сюда, чтобы они доказали свою готовность стать взрослыми…

— А на самом деле они, по-твоему, кто? Пятнадцатилетки?

Себастьян пожал плечами.

— Кто знает, сколько эти существа живут. Возможно, целые тысячелетия. Короче, сколько бы лет им ни было, это их обряд инициации…

Его руки проследили пиктограмму — стилизованное звездное поле, где что-то вроде хищного зверя прорывалось сквозь пустоту.

— Для начала — вот почему они не приносят с собой то оружие…

— Часть обряда, — догадалась Лекси.

— Верно. Они должны его заслужить, как рыцарь должен заслужить свои шпоры.

Себастьян хлопнул ладонью по твердому камню.

— Вот здесь вся история. Вообще-то сами иероглифы понять нелегко. Они не вполне ацтекские и не вполне египетские, зато идеально сохранились. Так что после небольшого, но вдумчивого размышления я смогу заполнить пробелы…

Он провел ладонью по пиктограмме. Несмотря на причудливую, примитивную иконографию, Лекси легко узнала этот образ. Там была Земля, какой она виделась из Космоса. А над ней парил круглый огненный диск, который, несомненно, должен был обозначать звездолет, приближающийся к планете из дальних космических пространств.

— Как я уже сказал, — продолжил Себастьян, — ацтеки использовали десятичную систему счисления. Вот эти символы примерно соответствуют ацтекскому значку для десятки. Так что потребуется немного математики…

Себастьян сделал паузу, вычисляя.

— Пять тысячелетий тому назад они нашли тихую планету… нашу планету Земля. Они научили первобытных людей строить, и те стали поклоняться им как божествам.

Его пальцы двинулись дальше по пиктограмме к знакомой треугольной форме с висящим над ней огненным диском. Волнистым линиям вокруг диска явно предполагалось обозначать загадочный источник энергии, излучаемой звездолетом.

— Ради них тысячи первобытных людей многие десятилетия — или даже столетия — трудились, сооружая эту пирамиду и другие ей подобные.

Себастьян помедлил над вырезанной в тени фигурой — изогнутой петлей, которая замыкалась на себя, точно змея, хватающая собственный хвост.

— Подобно великому червю пробору из гностической мифологии, в самом широком смысле такое изображение является символом прохождения долгих эонов времени и непрерывности жизни. Однако на языке символов древних людей, которые все здесь построили, ему предполагается представлять две вещи — прежде всего, повторяющийся цикл или традицию. То, что происходит снова и снова. Но он также указывает на реальное существо, которое упоминается здесь как «Великий Змей». Посредством этого текста и, вероятно, других в том же духе древних людей учили тому, что их божества будут возвращаться каждые сто лет. А когда они будут возвращаться, они будут ожидать жертвы. Судя по всему, люди использовались как радушные хозяева для Великих Змеев.

— Змеев? — переспросила Лекси. Себастьян кивнул.

Дальше Себастьян перешел к объяснению фрески, изображавшей жертв, помазанных первосвященниками в нарядах из перьев и уложенных затем на каменные плиты. Под этой картинкой имелась пиктограмма с изображением яиц, а также ритуальными инструкциями, демонстрирующими, как каждое яйцо следовало класть в углубление на плите.

— Выходит, в вырезанную чашу клали… яйцо, а не сердце жертвы, — заметила Лекси.

— Очевидно. И каким-то образом эти яйца оплодотворялись избранными, которые давали жизнь Великим Змеям. Затем божества должны были с ними сражаться.

Себастьян указал на крупную фреску, где изображалось, как Великие Змеи и божества сходятся в смертельном поединке.

— А это изображение? — спросила Лекси, указывая на фреску, воссоздающую, как единственный стилизованный Хищник стоит на верху пирамиды, а вокруг его головы сияет корона из звезд.

— Подобно гладиаторам в Колизее, две эти инопланетные расы должны были сражаться, — объяснил Себастьян. — Выживал сильнейший. И только победители считались достойными полететь к звездам — вернуться домой.

— А что, если они терпели поражение?