Кайа.История про одолженную жизнь - Александр Алексеевич Иванов

Сначала ничего не происходило, а затем…затем палец начал шевелиться, производя все те движения, которые обычно производит мизинец.

— Жуть. — прокомментировал увиденное я. Этот мир не устает удивлять. — Неужто он, и правда, будет функционален?

— Настолько, что через некоторое время…не слишком значительное…вы сможете играть на фортепьяно. — сказал мужчина.

— Это было бы прекрасно, ведь я не умею играть на фортепьяно…а на баяне не смогу?

В помещении раздалось несколько смешков, а сестра тем временем принесла…да ту самую вафельницу она принесла, при помощи которой мне снимали мерки с руки…и поставила на специальный держатель, придвинув его затем к операционной зоне. После чего, внимательно вглядевшись своими кристально-голубыми глазами (никогда таких не видел…или линзы, или просто показалось) в мои, вновь утерла мне лоб.

Тем временем хирург, взяв мою кисть, уверенными движениями присобачил протез пальца к протезу сустава, хорошенько вдавив одно в другое (слава богу, что я ничего не чувствую!). После этого он внимательно осмотрел дело своих рук и, видимо, остался доволен результатом, а затем велел мне положить кисть в открытую уже «вафельницу». Что я и сделал. У «вафельницы» в этот раз была иная начинка. Странная субстанция тоже имелась (совсем немного), но главным теперь явно было специальное место для ладони и «направляющие» для пальцев (хирург помогла мне разместить их требуемым образом). Все это было очевидно сделано специально под мои размеры.

Хирург, убедившись, что кисть лежит как должно, захлопнул крышку, закрыв ее на замок.

— Еще чуть-чуть. — произнесла хирург. — Сейчас устройство завершит точное позиционирование мизинца, чтобы все было тютелька в тютельку, а затем произойдет химическая реакция. И ваш новый палец станет с вами единым целым. После этого окончательно все зашьем, сделаем перевязку и отведем вас отдыхать.

Некоторое время спустя, больничные покои.

Разбитая и разрезанная, а затем собранная вновь и зашитая, но…живая и теперь уже полностью «комплектная». Моя Кайа точь-в-точь как наша с ней теперешняя жизнь. Наверное, это все-таки доброе предзнаменование. — слушая «фоном» болтовню оставшейся приглядывать за мной Вероники, я лежал на кровати и рассматривал забинтованную кисть.

В этот момент раздался сигнал вызова от видеофона, кто-то прислал сообщение.

Взяв правой рукой аппарат, взглянул на дисплей. Отправитель сообщения не из моих «контактов».

(сообщение на французском)

Привет. Мне передали твой визитный билет. Зачем ты искала меня?

Ясна.

Глава 143

Третье апреля, Санкт-Петербург, Центр протезирования. День.

Продрал глаза я довольно поздно. Дисплей «умного» браслета сообщал, что сейчас уже начало двенадцатого. Впрочем, будить меня никто, похоже, и не собирался вовсе, давая как следует выспаться.

– Вы проснулись. – констатировал очевидное внезапно раздавшийся женский голос, и от неожиданности у меня дрогнула рука.

Оторвав взгляд от браслета, повернул голову (не отнимая, впрочем, ее от подушки) к говорившей. Ею оказалась сероглазая брюнетка, излишне худая и не слишком-то симпатичная на физиономию (из-за массивного, «волевого» подбородка). Она сидела возле окна на стуле, закинув ногу на ногу.

Женщина показалась мне очень знакомой, и я напряг память, вспоминая, кто же это может быть…

Точно. Кажется, мозги мои еще не «включились в розетку». Это же главная гувернантка царевен (могу ошибаться в названии, но смысл ее должности именно такой). Впрочем, вот так вот сразу ее и не узнать. В усадьбе эта особа «страдает» от натурально терминальной стадии чопорности, и я имел честь лицезреть ее лишь и исключительно в строгом платье и с «уставной» прической. Однако сейчас на ней модненькие брюки и стильный джемпер плюс совсем иная, «гражданская», прическа (честно сказать, нынешний «лук» ей весьма к лицу). Ну и сама эта ее довольно вызывающая поза.

Глядя на нее, мне вдруг вспомнился «пионерский лагерь». И слова преподавателя одной из очень специальных дисциплин насчет необходимости создания своего внешнего образа. И неукоснительного следования ему в дальнейшем. А также о том, что достаточно будет изменить его, и 8 из 10 знакомых уже пройдут мимо, попросту не узнав тебя. И это даже без использования парика и прочих «околошпионских» инструментов для изменения внешности.

А затем мысли мои перескочили на другую тему.

Зачем она самолично заявилась сюда? И где, собственно, моя кузина?

– Люсия Витольдовна, доброе утро. А куда делась Вероника?

Насколько я успел узнать эту женщину (на вид ей возможно дать лет 35, наверное, хотя Люсия, скорее всего, гораздо старше того возраста, на который выглядит), пусть и общались мы пока еще буквально пару раз, она совершенно не терпит панибратства. И не думаю, что смена «прикида» и обстановки изменили эту черту ее характера.

– Добрый день, я бы сказала. Ее отослали домой. – заявила женщина, закрыв бумажную книгу, которую почитывала, пока дожидалась моего пробуждения, а затем положила печатное изделие на тумбочку. – Пить хотите, Кайа?

К возрасту своего теперешнего тела я привык уже давненько, а вот к тому, что меня на полном серьезе называют на «вы» – что-то пока никак не получается. Это постоянно вызывает не хилый такой диссонанс. Я подспудно ожидаю того, что человек в какой-то момент попросту рассмеется и скажет нечто: «ну ты чего, Кайа, я же просто шучу!».

Не рассмеется, конечно, ибо натурально поколотить меня могут (воспитатель из Пансиона про розги вовсе не шутила), но вот проявить к моей персоне неуважение (внешне по крайней мере, ибо еще та Кайа сделала все, чтобы от нее воротили нос «уважаемые люди»)…

Тем временем Люсия, не дожидаясь моего ответа, встала и налила из графина почти полный стакан воды, а затем протянула его мне.

– Спасибо. – поблагодарил я и, усевшись на кровати, принял стакан. – А кузину отослали…вы?

– Ее отослала я, да.

Она отослала Веронику… Серьезно? Мне оказалось вполне достаточным провести в компании со вновь обретенной кузиной буквально несколько минут, чтобы стало очевидным то, что эта молодая женщина – обладательница весьма болезненного самомнения. Что, впрочем, совсем неудивительно…подростковая или даже детская психологическая травма…ведь ее, много лет пребывавшую в Семейном «чулане», вследствие внутрисемейных же дрязг и интриг, только-только «вытащили» на «свет божий». Вновь «привив» ее «ветвь» к главному «стволу» Семьи, так сказать. Совершенно естественно (для здешних людей дворянского сословия, разумеется), что она самым изрядным образом гордится обретенным статусом.

Ей было поручено присматривать за родственницей, за мной (шутка ли – моя Кайа в данный момент, пусть и номинальная, но все же наследница