«Битлз» in the USSR, или Иное небо - Юлий Сергеевич Буркин

Он проворно снял фуражку, сунул в нее бриллиант и снова надел на голову. Затем подошел к шлагбауму и, навалившись всем телом на противовес, стал поднимать стрелу. При этом он пыхтел так натужно, что, если закрыть глаза, могло показаться, будто выпускают пар из паровозного котла.

А если глаза открыть?…

…К полустанку медленно приближался зеленый тепловоз с одной платформой. На платформе стояло что-то огромное, бесформенное, обтянутое брезентом и до половины засыпанное снегом. «Я когда-нибудь проснусь окончательно или так и буду кочевать из одного абсурдного сна в другой?» – подумал Джон.

Тепловоз остановился, распахнулось окно, и из него показалось лицо машиниста с длинными, забранными в хвост волосами.

– Приехали, – сказал он кому-то внутри. – А это что за пингвины? Да это чуть ли не «битлы» ваши!

Из окошка высунулось второе, веселое и усатое лицо. Человек посмотрел на Джона, на Вепрева, перевел взгляд на остальных. Затем повернулся и сказало в темноту кабины:

– Мироныч! Ты не поверишь! Они все здесь, тепленькие! Сидят, тебя дожидаются! Не-ет, теперь я точно верю в судьбу!

Машинист исчез, а на его месте из окна показалась еще одна улыбающаяся физиономия.

– Чтоб мне провалиться, – пробормотала она и тоже пропала.

«Битлы» встали со скамеек, не понимая, что происходит. Открылась дверца, и из локомотива по ступенькам спустились на перрон два человека в тулупах. Вепрев всмотрелся и узнал в одном из них Мучника.

– Это вы? – спросил он удивленно. – Какими судьбами?

– Потом, все потом, – ответил Моисей Миронович. – Сейчас спросите у «Битлз», согласны ли они отправиться в Томск. Это самое главное.

– На тепловозе?

– Зачем на тепловозе? – ухмыльнулся Якубович. – У нас кое-что поинтереснее имеется.

Он подошел к платформе и приподнял край брезента. Изумленный Вепрев увидел большое толстое черное колесо.

– Самолет! – пояснил Якубович. – Это шасси. Подтянулись остальные. Джон всмотрелся в укутанного

Мучника и тоже узнал его.

– Ребята, – сказал Вепрев, – вот этот товарищ предлагает нам вот на этом самолете лететь в Томск.

– Добро пожаловать в Новотопию? – Джон криво усмехнулся.

– Что? – не понял Бронислав.

– Ничего, – покачал головой Джон. – Я так… Вепрев понял этот жест по-своему:

– Вообще-то, – обратился он к Моисею Мироновичу, разводя руки, – они уже решили покинуть СССР.

– Что?! – воскликнул Мучник. – Вернуться в Европу, побитыми, на щите, стать посмешищем для всего мира?! Ну что ж, это, конечно, их дело.

Теперь Мучник не уговаривал, а делал одолжение:

– Предлагаю вам выход, который спасет вас всех! Летим в Томск. Там я устрою вам настоящий концерт, как и обещал. И там начнется ваше триумфальное турне! – Мучник посмотрел на Якубовича.

Тот кивнул.

«Самое время проснуться обратно в мир Люси О'Доннел, – подумал Джон. – Впрочем…»

– Лично я готов, – сказал он. – В конце концов, чем я лучше Бадди Холли*?

[* Бадди Холли – американский певец, прославившийся одним из первых «белых» рок-н-роллов «Rock Araund O'Qock». Погиб в авиакатастрофе 3 февраля 1959 г.]

– Плохая шутка, Джонни, – тихо сказал ему Пол. – Здесь, конечно, не сладко, но чем на больший риск мы идем, тем проще с нами расправиться. – И он указал пальцем в темное небо.

– Бросьте, Пол! – неожиданно вспылил Вепрев. – Вы что, думаете, для Вселенной не все равно, идете вы по канату над пропастью или сидите в бетонном бункере?! Вы думаете, если вы и впрямь наступили ей на хвост, вы сможете спрятаться?! Ваш соотечественник Стивен Хокинг только коснулся ее тайн, и его тут же разбил паралич.

– Порадовали, – заметил Джон.

– Да, он не может двигаться, не может говорить, но он и теперь не сдается.

– Как его, говорите, зовут? – вмешался Пол.

– Стивен Хокинг.

– Да-да, что-то я про этого парня не слышал… А! Вспомнил. Он тоже, как Джон, отказался от ордена. Помню этот скандал.

– Это не главная его заслуга, – сказал начитанный Джордж. – Хокинг – величайший физик современности. Изучает черные дыры.

– А мы как раз в одной из них находимся, – заметил Джон.

– А вас он, кстати, знает и ценит, – сообщил Вепрев. – Когда его спросили, какие десять пластинок он взял бы с собой на необитаемый остров, он перечислил девять классических концертов – Вагнер, Бетховен и так далее – и один ваш альбом.

– А за что его на необитаемый остров? – спросил Ринго.

– Да нет, Ричи, это просто такая радиопередача…

– Какой альбом? – поинтересовался Джон, словно это имело значение.

– «Плиз Плиз Ми».

– Хм. Тогда летим, – заявил Джон. – Летим? – оглядел он остальных.

– А куда деваться? – отозвался за всех Ринго. – Мы-то еще пока можем двигаться.

Все согласно покивали. Тут невдалеке раздался звук так осточертевшей уже гармошки. По дороге к полустанку приближалась темная масса людей. Некоторые передвигались вприсядку, хлопая ладонями по коленям и груди.

– Эй, буркинцы! – закричал буераковский гармонист. – Вы ж тут замерзнете на хрен! Айда обратно! Ладно, у вас музыканты пошибчее, так и быть, признаю. Че обиделись-то?!

Вепрев спустился с платформы и стал говорить с народом. По мнению пилота Якубовича, без народа им сейчас было не управиться.

Пока шли переговоры, усатый пилот подвел к Полу машиниста, держащего в руках бас-гитару. У Пола возникла сумасшедшая мысль, что сейчас его попросят сыграть, но он тут же сообразил, что это невозможно хотя бы потому, что инструмент не подключен.

Машинист перевернул бас обратной стороной и подставил черную лакированную поверхность Полу. А Якубович подал ему отвертку и на приличном английском попросил:

– Мистер Маккартни, этот человек очень помог нам с доставкой самолета. Сделайте одолжение, нацарапайте тут для него: «Куке от Пола».

– И все? – удивился Пол.

– Yes, that's all*, – блеснул знанием языка сам машинист и расплылся в улыбке. [* Да, это всё (англ.).]

Пол взял отвертку, повертел ее в руках. – А не жалко? – засомневался он, показывая на гитару. Машинист помотал головой и улыбнулся еще шире.

– Ну ладно, – пожал плечами Пол и размашисто нацарапал: «То Kuka from Paul**». И, расщедрившись, добавил: «Thank You from the Beatles, Kuka!***»

[** «Куке от Пола» (англ.). *** «Спасибо Вам от „Битлз", Кука!» (англ.)]

– Ну, всё, – сказал машинист, забирая гитару. – Цены ей теперь нет… Переведи ему Аркадьевич: «Комтугеза» это вещь. Эбсолютли фэнтэстик.

Пол недоуменно похлопал глазами. Обычно ему хвалили песни,