Ворота богини Иштар - Александр Васильевич Чернобровкин

из свиты Белшаррушура ко мне больше не заявлялся. А то я уже начал паковать самое ценное барахлишко, чтобы свалить с Лале и детьми на время из Вавилона, оставив дом на тещу и шурина. Собирался перебраться в Мидию, оставить семью в каком-нибудь городе, а самому примкнуть к армии Куруша, который, как ходили слухи и обещали предсказатели разных мастей, овладевшие азами составления гороскопов, собирался в поход на Вавилонскую империю. Угадать, что такое случится, не так уж и сложно. В берлоге под названием Передняя Азия осталось всего два медведя. Рано или поздно один из них должен умереть.

47

Я успел посеять репу в междурядьях на виноградниках и арбузы и дыни в садах, скосить пшеницу на маленьком поле, которой хватит с избытком моей семье на год, а когда запахивал его, чтобы посадить чечевицу, пришло известие, что Куруш вторгся в Вавилонскую империю. Еще через неделю до столицы добралось второе: Гадатес, рабмаг провинции Гутия, перешел на сторону врага. Крысы побежали с тонущего корабля. Затем мидийская армия застряла, ожидая, когда закончится весеннее половодье и подсохнет земля. Грабили провинции на левом берегу Тигра, расположенные выше уровня воды, смещаясь в сторону Персидского залива.

В Вавилоне жизнь продолжалась своим чередом, будто нет никакой войны. Точнее, бо́льшая часть граждан, которая относила себя к вавилонянам, не напрягались и не переживали, а меньшая, халдеи всех национальностей, суетились чрезмерно. По городу распространялись противоречивые предсказания. Одни пророки обещали победу армии Набунаида, другие — Куруша, но едины были в том, что Вавилон не пострадает, кроме некоторых жителей, список которых у каждого был свой. Мне по секрету сообщили, что в одном есть и мое имя, чем рассмешили. Предполагаю, что именно этот список составили жрецы храма богини Иштар, чтобы отомстить мне за свои глупые действия. Урожай зерновых у них был хуже, чем у моих соседей, не говоря уже о тех, которые на их полях собирал я.

В начале месяца симану (май-июнь), когда посохла земля на берегах Тигра, армия под командованием шарра Набунаида отправилась к Лагашу, к которому по донесению разведки приближался Куруш. Впрочем, та же разведка сообщала, что врага видели возле Урука и Ларсы. Скорее всего, это были небольшие конные отряды, отправленные за провизией и рабами, потому что купцы, вернувшиеся из тех краев, утверждали, что основные силы мидийцев еще не переправились через реку Тигр. К вавилонской или, как ее называли горожане, халдейской армии добровольцев примкнуло мало. В основном это были «понаехавшие» из деревень и маленьких городков. Для них война — это шанс разбогатеть. Снял доспехи с одного убитого врага — есть дом в Вавилоне, со второго — участок земли или оборудование для мастерской и пара рабов, которые будут там трудиться. Впрочем, такое возможно только в случае победы, а при проигрыше много шансов погибнуть или самому стать рабом. Защищать город остался Белшаррушур, над воинскими талантами которого не смеялись только ленивые. Указы, изданные в последний год Набунаидом, тут же перестали выполнять, а чиновники из партии халдеев, начавшие вести себя очень скромно, не замечали этого.

Прошел месяц, прошло два, начался третий, а ни одного крупного сражения так и не случилось. Были только стычки небольших отрядов, которые приезжали в какую-нибудь деревню с одинаковой целью, но с разных сторон. Одни утверждали, что Куруш уклоняется от генерального сражения, изматывает врага, другие — что Набунаид делает то же самое, третьи — что оба не хотят ставить все на одну карту. Я предположил, что до Вавилона в этом году мидийцы не доберутся, поэтому, собрав первый урожай репы, посеял ее во второй раз. Цены на продукты стремительно росли. Несмотря на предсказания, что с Вавилоном ничего не случится, многие запасались продуктами долгого хранения на случай продолжительной осады. Я подготовку к ней давно уже провел. При умеренном потреблении сложенного в кладовых и погребах должно хватить людям и животным на пару лет.

Как-то возвращаюсь я с деловой встречи. Договорился о продаже сена из люцерны, скошенной два дня назад. Дома меня ждал Белшун, мой бывший командир, а потом просто сослуживец в мидийской армии. Он раньше наведывался ко мне, поэтому его угостили вином, чтобы не скучал. К моему приходу Белшуна порядком разобрало. Не приучен он к крепкому вину.

Наверное, поэтому начал без маневров:

— Тебя хочет видеть один очень важный человек.

— Кто именно? — спросил я, потому что сено к корове не ходит, и надо было выяснить, кто из нас кто.

— Набуаххеиддин, — ответил сослуживец.

У этого человека я купил дом, в котором живу. В Вавилоне он считается самым богатым, причем, в отличие от еще нескольких человек, не только им самим. Из-за ерунды беспокоить не будет.

По пути я спросил у Белшуна:

— Чем сейчас занимаешься?

— Служу командиром охраны на воротах бога Сина, — проинформировал он.

— Доходное место? — поинтересовался я, потому что еще ни одному правителю империи не удалось справиться с поборами на входе в город.

— Не очень, — признался мой бывший командир. — Рядом ворота богини Иштар. Все стараются через них зайти.

Как догадываюсь, там обдирают меньше, берут на обороте.

Трехэтажный дом Набуаххеиддина занимал целый квартал в восточной части города на улице бога Мардука. Точнее, вавилонский север (ильта-ну) соответствовал будущему северо-северо-западу, юг (шуту) — юго-юго-востоку, запад (амурру) — юго-западу-западу, а восток (шаду) — северо-востоку-востоку. На входе два охранника играли в кости трехгранными пирамидками под щелбаны. Когда мы зашли, один как раз огребал. Моего спутника они знали, поэтому пропустили без вопросов и проверки. У многих богачей могут обыскать перед тем, как впустить в дом. Оружие, включая длинный нож, и даже посох надо сдавать охране. Внутри четыре двора: ближние меньше, дальние больше. Набуаххеиддин жил в корпусе, разделявшем последние, в которых были сады с большими прудами. По воде между круглыми листьями кувшинок плавали маленькие уточки неизвестной мне породы с белой головой и передней частью шеи, спиной цвета зеленый металлик и красновато-коричневыми перьями на брюхе. Людей не боялись и не пробовали улететь. Возможно, маховые крылья подрезаны.

Хозяин принял нас в помещении, расположенном в глубине первого этажа и освещенном единственной масляной лампой с надраенным бронзовым отражателем, которая давала света, как три таких без него. Там было намного прохладнее, чем на улице, и мое тело сразу покрылось потом. Набуаххеиддин, облаченный лишь в голубую тунику из льна, сидел на низком широком кресле, опустив ноги в бронзовый таз с водой. Их мыла