Тайны мертвого ректора. Дилогия - Виктор Фламмер (Дашкевич)

И не только письменные принадлежности, но и все колдовские инструменты были тщательно рассортированы по цветам и по размеру. И, возможно, по частоте использования. Никаких бумаг, документов. Они, по всей видимости, находились в ящиках стола. Аверин выдвинул верхний – в нем оказалась стопка листов, к каждому из которых был приколот маленький листочек с цифрами. Судя по всему – даты. Такие же стопки обнаружились в остальных ящиках. И только в одном – канцелярские принадлежности, линейки, ножницы, циркуль и прочее. Ожидаемо всё так же тщательно разложенные по ячейкам. Аверин отошел от стола и подошел к шкафу. Книги стояли ровными аккуратными рядами, названия – строго по алфавиту, как в библиотеке. Ни следа пыли. Колдун немного понаблюдал, как Владимир проводит обыск: див педантично вынимал из шкафов книги и документы, просматривал их и ставил ровно на то же место, с которого взял.

– Владимир, – поинтересовался Аверин, – этот порядок – работа Дианы или господина Меньшова?

– Алексей Витальевич почти никогда не допускал меня в свой кабинет. Особенно наводить порядок. Он всегда делал это лично. Здесь тоже присутствия Дианы почти не ощущается. Думаю, именно поэтому талисман владения спрятали в спальне.

– Что же… – Аверин покачал головой, – это подтверждает версию, что проректора хотели убить. Талисман подложили туда, где Диана его найдет быстрее всего. Вот только непонятно зачем. Что смерть проректора может дать преступнику?

– А может, он следующий в очереди? Какой-нибудь колдун с амбициями, – Кузя почесал нос, – я такое в книжке про проклятых королей читал. Сначала одного убить, потом следующего, и так, пока очередь не дойдет до преступника. Вот, например, хозяин Петровича, он злой и жестокий. И очень сильный. Наверняка он следующий в очереди за дедушкой Меньшовым! И отлично подходит! Станет ректором и проберется в Хранилище. Украдет там самое разрушительное заклинание и будет повелевать миром.

– Это глупо, – сказал Владимир.

– Глупо – прятать улику у себя под подушкой, – Кузя дернул плечом, – ну разве что твой бывший хозяин пытается изобразить попытку его убийства, как студент Матвей. Чтобы отвести от себя подозрения.

Аверин вышел в коридор. В его доме на Петроградке на втором этаже находилась комната вызовов, но в Академии в этом не было необходимости – к услугам и студентов, и преподавателей были просторные и хорошо защищенные залы вызовов. В доме Меньшова в конце коридора, за стеклянной дверью, располагалась веранда, прикрытая сверху резным навесом, с которого спускались ветви декоративного винограда. Сейчас их плети выглядели как голые, обрезанные лианы, а столик и плетеные стулья были закрыты непромокаемыми чехлами. Аверин вышел наружу, вдохнул морозный воздух и поспешил обратно в тепло. Несмотря на разбитое окно, на втором этаже по-прежнему было жарко, видимо, холод сюда не добрался. Интересно, Меньшов всегда любил жару или приобрел к ней привычку только в старости?

* * *

Аверин спустился по лестнице в гостиную, Владимир и Кузя следовали за ним.

Меньшов сидел в кресле, а рядом с ним, уткнувшись головой ему в бедро, на коленях стояла Диана. Руки старого колдуна покоились у нее на голове.

Неужели старому колдуну стало настолько плохо, что дива отдает ему силу? Надо вызвать врача.

Аверин уже открыл рот, чтобы отправить Владимира в госпиталь, как внезапно заметил, что Меньшов осторожно перебирает пальцами золотистые локоны дивы. Как будто поглаживает их, насколько это позволяют наручники.

Аверин подошел.

Диана немедленно подняла голову, и Аверин с удивлением увидел на ее щеках мокрые следы. Диана плакала? А Меньшов не забирал у нее силу, вернее, не только забирал, но и успокаивал ее?

Аверин даже застыл от изумления. Это Диана, кошмар любого студента, дива, за милой и кроткой внешностью и мягкими словами которой скрывались жуткая сила и неотвратимость жестоких наказаний и взысканий. Ни одному студенту, испытавшему справедливость Дианы, даже в голову бы не пришло, что это существо может испытывать какие-то чувства. Аверин обернулся. Владимир и Кузя, застыв за его спиной, также смотрели на Диану с нескрываемым интересом.

– Проходите, присаживайтесь, – позвал Меньшов, – прошу извинить меня за эту сцену. Я могу сколько угодно хорохориться, но увы. Бой на переправе существенно подорвал мои силы и здоровье. А я-то, признаться, уже начал надеяться, что старость как-то хитро обойдет меня стороной. Диана, сделай кофе. Знаю, что нельзя, но мне необходимо взбодриться. Гермес Аркадьевич, может быть, вам коньяку?

– Нет, благодарю, я не пью. – Аверин подошел и сел в кресло напротив. Кузя плюхнулся на диван, а Владимир остался стоять, глядя вслед скрывшейся в кухне Диане.

– Очень хорошо, всецело одобряю. Боевому колдуну, особенно владеющему настолько сильными дивами, ни в коем случае нельзя туманить свой разум. Никогда не понимал, зачем люди добровольно заливают в себя эту отраву… Но перейдем же к делу. – Старый колдун, слегка наклонив голову, рассматривал Аверина с легкой полуулыбкой. Тело его было полностью расслаблено, скованные руки покоились на коленях.

– Вам не нужен врач? – на всякий случай еще раз уточнил Аверин. – Вы уверены в этом?

– Конечно. Иначе Диана с меня не слезла бы, заставила вызвать. Я ей поклялся в том, что я невиновен, знаете ли. И она мне поверила. Было бы очень хорошо, если бы вы тоже поверили. Но, я, к сожалению, не див, и вы имеете полное право не доверять моим словам.

– Я предпочитаю доверять фактам, – проговорил Аверин. Появилась Диана и поставила перед ним чашку. По комнате разлился приятный аромат хорошего кофе. Сама же дива присела рядом с креслом Меньшова, держа вторую чашку в руках. Старый колдун наклонил голову, и она поднесла чашку к его губам.

– Вот и прекрасно, – сказал Меньшов, глотнув кофе, – тогда вот вам факт. Я, конечно, вполне могу изображать перед вами беспомощного старика, спросите у Владимира, я хороший актер. Но Диана вам лгать не может. И подтвердит, что я сопротивлялся ей из последних сил. И лечила она меня не понарошку. И если бы вы поняли, что происходит буквально парой секунд позже… – он сделал нарочитую паузу, – то сейчас были бы полностью уверены в моей невиновности, да. – Он усмехнулся и добавил: – Как-то слишком опасно для спектакля, согласитесь? Я старый опытный колдун, следователь и разведчик, а не глупый студент Матвей.

– Матвей? – Аверин даже не стал делать вид, что удивлен, это было бесполезно. Кузя говорил о Матвее в кабинете хозяина дома.

По губам Меньшова снова скользнула усмешка:

– Если не хотите, чтобы какие-то ваши слова услышала Диана, лучше в этом доме вообще их не произносите.

– Ну вот… – уныло протянул Кузя, – опять я… напортачил.

– Не важно, – успокоил его Аверин, – всё равно придется рассказать. Но сначала я спрошу у Дианы. Скажи, ты и правда сожрала бы Алексея Витальевича, если бы я его не арестовал?

– Скорее всего. Несмотря на то, что я очень не хотела этого делать, – ответила дива, глядя Аверину в район подбородка, чтобы колдун не усомнился, что она разговаривает именно с ним.

– А Триглав? Почему вы не носите его? – спросил Аверин.

– Профессорам, как и другим ответственным лицам Академии, это запрещено, – пояснил Меньшов. – Как раз именно для того, чтобы див мог быстро и легко установить истину.

– Не знал о таком правиле. Довольно опасно.

– Все колдуны рискуют, – заметил Меньшов и улыбнулся. – Вон посмотрите, ваш див уже облизывается.

– Неправда! – подпрыгнул на месте Кузя, которого слова старого колдуна явно застали врасплох. – Я просто кофе хочу! Он так пахнет…

– Алексей Витальевич, – вступился за него Аверин, – можно дивам кофе?

– Разумеется. На кухне есть столик и стулья. Диана, чашка уже остыла. Ты тоже можешь пойти. Предложи гостям печенье, конфеты и что там у тебя еще есть.

Диана осторожно вложила чашку в ладони хозяина и, поклонившись, направилась на кухню. Кузя и Владимир последовали за ней.

Меньшов поднял руки, поднося чашку к лицу, сделал еще глоток и произнес:

– Знаете, чем меня больше всего поражает эта история? Удивительной осведомленностью и умом и одновременно невероятной непредусмотрительностью преступника. Вот, например, сегодня. Кто-то точно знал, что Диана должна меня сожрать. Но не предусмотрел ни вашего визита, ни того, что Диана… не хочет моей смерти. Я бы не справился, если бы она не засомневалась. Диане