Нашествие. Попаданец во времена Отечественной войны 1812 года - Юрий Григорьевич Корчевский

– Офицер! Один! С лошади спрыгнул!

– Ну, ваш выход, мадам!

Алексей слегка подтолкнул хозяйку к двери. Все же женщины – актрисы, учить не надо. Вышла, заулыбалась, тараторит на французском. Офицер лошадь под уздцы повел, хозяйка следом. Плохо, что из дома конюшня не видна, для окон – мертвая зона. Хозяйка о том знает, может воспользоваться. Но пока тихо. Алексей распорядился:

– Встаньте по обе стороны двери. Дернется офицерик – бейте по башке, но аккуратно. Нам пленный нужен, а не мертвяк.

На крыльце топот ног, разговор. Похоже, хозяйка офицеру ничего не сказала, иначе бы он снова сел на лошадь – и галопом за подмогой. Соображает хозяйка, что власть французская уже ослабла и Наполеона разобьют. Если она сейчас русских сдаст, то это кончится для нее плачевно. Быстро просчитала!

Распахнулась дверь, с улыбкой на лице вошел француз. Увидев сидящего за столом Алексея с пистолетом в руке, замер в удивлении. Тотчас на него набросились с двух сторон егеря, повалили, сняли пояс с оружием – пистолетом в кобуре и саблей. Офицер не сопротивлялся, понимал, что одному против троих победы не одержать. Исход понятен – плен или смерть. Офицер предпочел плен. Особым позором в европейских армиях плен не считался. Впрочем, как и действия армии то на стороне одного противника, то другого. Так, в 1812 году Карл Филипп цу Шварценберг, командовавший тридцатипятитысячным австрийским корпусом в составе войск Наполеона, активно действовал против генералов А. Тормасова и П. Чичагова. А в «Битве народов» под Лейпцигом 16–19 октября 1813 года командовал объединенной армией союзников. Прусские войска также воевали против России, потом переметнулись, вступили в коалицию. Картина вообще складывалась странная. Русская армия в коалиции преобладала по численности, действовала активнее армий других союзников, но руководство перехватили европейцы. Для русских офицеров обидно, поговаривали – был бы жив Кутузов, такого не случилось бы.

А еще русских удивляла продажность королей, царей, императоров. Та же Британия 3 марта 1813 года заплатила Швеции золотом за отказ от союза с Наполеоном, и Швеция вступила в коалицию против Бонапарта. Хоть и не столь сильна шведская армия, но могла сыграть решающую роль, выступив на стороне Наполеона. А для Британии французы – извечные враги, и англичане мечтали о свержении Бонапарта. Но действовать предпочитали, как всегда, чужими руками. Золото и серебро кораблями доставляли из колоний, им проще расплатиться звонкой монетой, чем жизнями британцев. И наименьшие потери в противостоянии с Наполеоном понесли именно британцы.

– Поднимите его, – распорядился Алексей.

Егеря подняли офицера. Судя по униформе и эполетам – майор. Офицеры в чине до капитана включительно относились к обер-офицерам, у них эполеты на левом плече с бахромой, на правом не имели. Штаб-офицеры, от майора до полковника, на обоих эполетах имели бахрому. Майор обычно занимал должность заместителя командира полка, командир полка – уже полковник. Офицеры пехоты и артиллерии имели на шитой цепочке железную бляху с указанием номера полка. Долог путь в армии до полковника.

Из рядового – гренадера, фузилера или вольтижера – до первого унтер-офицерского звания «капрал» следует шесть лет беспорочной службы. До первого офицерского звания – су-лейтенант – еще четыре года, до капитана – еще восемь лет выслуги. Правда, во время войны чинопроизводство ускорялось из-за массовых потерь.

– Представьтесь, господин майор! – предложил Алексей.

Майор не понял, зато хозяйка перевела.

– Пьер Мишель де Элуа.

О как! Приставка «де» к фамилии означала дворянское звание – маркиз, барон и далее. Стало быть, благородных кровей пленник.

– Вы взяты мной в плен, если вас интересует, кто я, то извольте – прапорщик Терехин, егерский полк.

Хозяйка перевела, француз кивнул.

Пленного вывели из дома. Один из егерей по распоряжению Алексея оседлал и вывел коня. Оставлять его в конюшне нельзя, это след и улика. Хозяйка, поняв, что русские собрались уходить, заступила дорогу:

– Ради всего святого, заберите мадмуазель!

– Если она вам не дочь, то кто же?

– Квартирантка! Офицер платит, она квартирует уже три месяца.

А ведь действительно. Майора начнут искать, девушка сразу укажет на хозяйку, дескать, русским помогала. Это нехорошо. Девушку егеря вынесли, хоть она и дергалась, усадили в седло. Зайцев взял лошадь под уздцы. Так и пошли в сторону русских позиций. Впереди Зайцев, за ним лошадь с девушкой, следом пленный майор. Замыкал шествие Алексей. Показалось, что шли долго. Хорошо, что на небе ни облачка и полнолуние, довольно светло. Остановил их караул пехотного полка. Разобрались быстро, проследовали в свой полк. Пленного и девушку сдали на гауптвахту, чтобы не сбежали. Коня – в полковую конюшню, завтра оформят в штабе трофеи, и извольте денежку получить. Конь верховой, строевой, приличной стати, как заметил Алексей. Он хоть и не кавалерист, а в лошадях понимал. Все же служба катафрактом даром не пропала.

На часах уже четыре часа ночи было, когда спать улегся. Показалось, только глаза закрыл, а уже полковой трубач побудку дает. И звук трубы противный, как у будильника в его время. Только умылся, побрился – все же офицер, надо выглядеть подобающе, хоть и война, – как вестовой от командира полка прибыл.

– Господин прапорщик! Полковник Алексеев в штаб просят явиться.

– Передай: иду немедля!

Да как же немедля, если сапоги почистить надо. Денщиком не обзавелся, каждый солдат в полку на счету, в боевых подразделениях нехватка. Для сапог суконка была, блеск навел быстро – и в штаб. А там уже допрос пленного с переводчиком. Павел Яковлевич как кадровый офицер, служивший в Москве, французским языком владел. Но надо вести протокол, писарь французскому не обучен, как и Алексей.

– Важную птицу вы пленили, Алексей Иванович! Интересное сообщение от него поступило: дивизионный генерал Жан-Батист Дюмонсо квартирует недалеко от своего штаба, и охрана невелика – всего четыре человека.

– Вы к чему клоните, Павел Яковлевич? И генерала в плен взять? Насколько я знаю, он в корпусе Сен-Сира. Это как палкой в пчелиный улей тыкать.

На лице полковника тень разочарования. За пленного майора от штаба армии благодарность будет, а за дивизионного генерала либо орден, либо повышение по службе. Но и Алексей не всесилен, такой же смертный. Французов коалиция разобьет по-любому, он это из истории твердо знал. Алексею и прошедшей бессонной ночи хватило. Не каждый же день подвиги совершать, как Гераклу.

Почему-то вспомнились слова из «Песни оловянного солдатика»:

Вот вернулся и я сюда,

Смерти на свете нет!

Да, любимая, да.

Нет, любимая, нет…

Вернулся с егерями без потерь, так не факт, что ежедневно судьбу вновь испытывать надо, она дама