Нашествие. Попаданец во времена Отечественной войны 1812 года - Юрий Григорьевич Корчевский

трофейная диковина – подзорная труба, причем складная, из трех колен. Офицер даже продемонстрировал ее. Многие пожелали посмотреть. Удивительно было наблюдать со стороны. Водившие в бой солдат, видевшие кровь и смерть, офицеры вели себя как дети: приникали к трубе, пытались свободной рукой схватить предмет, который казался рядом, а на самом деле был за десятки метров. Кто-то удивлялся, другие смеялись, только двое сочли трофей полезным. Но суть в другом. В подзорную трубу подпоручик видел, как к одному из домов подъехал офицер во французской форме. То, что это офицер, к тому же чинов немалых, говорили эполеты на погонах, аксельбанты на правом плече. Причем подпоручик видел офицера дважды, в разные дни.

Алексей задумался. У француза там явно какой-то интерес – родня или любовница. И упустить такой случай нельзя. Когда офицеры натешились подзорной трубой и разошлись – кто играть в карты на деньги, кто выпить вина в буфете, – Алексей подошел к подпоручику.

– Любезный Илья Захарович! А не можете ли вы показать мне в свою волшебную трубу тот дом?

– Отчего нет? Только не из офицерского собрания. Надо выбраться из расположения наших войск на ничейную землю, тогда получится. А что вы задумали, прапорщик?

– Осмотреться мне надо, потом озвучу план.

– Говорили мне, что вы человек рисковый, притом головы не теряете. Извольте, завтра после завтрака возле здания собрания. Я с собой беру двух стрелков на всякий случай.

– Я буду один.

Алексей исходил из того, что большая компания на ничейной земле может быть замечена неприятелем и обстреляна. Пушек, как и пороха, у неприятеля хватало. Все же от центра Германии до Франции ближе, чем до Москвы. Русским войскам подвоз боеприпасов и продовольствия был ныне долог, как в свое время французам в Москву.

Утром, после завтрака, Алексей предупредил унтер-офицеров роты, что отлучится наблюдать за неприятелем. Штуцер взял, хотя это оружие простого егеря, обе кобуры с пистолетами.

Подпоручик, как встретились с Алексеем, осмотрел его критически:

– Прапорщик! Вы собрались один воевать? Для чего оружием обвешались?

– Врагов пугать! – пошутил Алексей.

До наблюдательного пункта километра два. Место выбрано удобное. Вторую половину пути проделывали по руслу высохшего ручья, получалось скрытно для противника. Сам наблюдательный пункт – под елью, на хвою брошен кусок парусины, чтобы наблюдателю не подмокнуть, если погода подведет. Улеглись рядышком. Илья Захарович вытащил из чехла на поясе подзорную трубу, раздвинул коленца, вручил Алексею.

– Видите окраину?

Алексей навел резкость.

– Наблюдаю.

– Четвертый дом от угла. Приметен зеленой дверью.

Действительно, обнаружил такой дом.

– Вот туда этот франт наезжал.

– Понял, благодарю. Позвольте пока понаблюдать?

– Да ради бога.

На улице пустынно, редкие прохожие. Через полчаса глаза устали, «замылились». Алексей отдал трубу владельцу. У того свой интерес. Тоже приник к трубе надолго. Когда и он устал, трубу снова взял Алексей. Его интересовало, есть ли на улице военные и воинские подразделения поблизости. А замысел был простой: захватить француза, желательно тихо, чтобы уйти без боя, без преследования. И на захват отправиться малой группой – человека три-четыре. Но сколько человек живет в доме? Есть ли мужчины, способные оказать сопротивление? За все время наблюдения из дома вышла пожилая, но бодрая женщина. Ушла с пустой корзинкой, судя по тому, как ею размахивала, а вернулась с тяжелой, с покупками, перекладывала ее из руки в руку. Возможному гостю ужин готовить?

Пролежали почти весь день, ничего настораживающего Алексей не заметил. Уже в сумерках вернулись в расположение своих частей.

Алексей сразу к полковнику.

– Добрый вечер, Павел Яковлевич! Позвольте войти?

– Входите. Где изволили быть? Я дважды посылал за вами денщика, безуспешно.

– Прошу простить великодушно. Наблюдал в подзорную трубу за городом. Со слов подпоручика из пехотного полка, в крайний дом по вечерам наезжает француз. Далеко, видно плохо, но, похоже, чином не меньше полковника.

– Даже так? И что вы предлагаете?

– Возьму, с вашего позволения, двух-трех егерей из числа проворных и опытных и захвачу в плен.

– Не ловушка?

– Не должно.

Полковник задумался. Какое-то время активных боевых действий не было. Обе стороны собирали силы, раздумывая над планами.

Полковнику и хочется получить пленника в чинах, узнать важные сведения на допросе, и боязно, потому как Алексей – офицер, подающий надежды. В мирное время кажется, что все офицеры одинаково отважно будут исполнять свой долг, случись война. Совсем не так. Кто-то, может, и отважен, да не хватает широты кругозора, умения мгновенно анализировать ситуацию и принять единственно правильное решение. А Алексей обладал всеми качествами способного офицера, и полковник чувствовал, что у него есть еще большие способности и возможности для роста. Причем не из-за близости к начальству или родства с высокопоставленным чиновником, военным или гражданским.

После недолгих размышлений сказал:

– Хорошо, господин прапорщик! Но дайте слово, что не будете рисковать почем зря! Вы нужны в полку, сами видите – опытных офицеров мало осталось. Война в первую очередь выбивает их.

– Даю слово зря не рисковать.

– С Богом!

Алексей сразу отобрал двух надежных, испытанных егерей. Поговорил с ними – согласны ли участвовать в опасной затее? Принуждать никого не хотел, только добровольцы. Оба согласились. Разговаривал с каждым по отдельности, чтобы в случае отказа другой о том не знал и не рассказал во взводе.

Поздним вечером и вышли. В шнобзаках харчи на сутки, во фляжках вино. У одного из егерей моток пеньковой веревки на случай связать пленного и тряпка для кляпа в рот. Каждый егерь при себе имел штуцер, но штыки не брали, они только мешать будут.

За ночь добрались до городка, до нужного дома. Вчера, во время наблюдения в подзорную трубу, Алексей видел за домом хозяйственные постройки. Там и хотел спрятаться. Рискованно? Конечно! Зато самый выигрышный вариант. Если француз подъедет, как говорил поручик, к вечеру, но еще по-светлому, то выманить его из дома будет трудно. Был у Алексея некий план, но все детали уже по месту. Лишь бы собак не было, те лаем тревогу поднимут. Впрочем, католики и протестанты, лютеране, считали собак животными нечистыми, только через век отношение к ним стало меняться. Сначала у людей состоятельных из-за охот с легавыми, потом их стали использовать на караульной службе.

У дома заборчик невысокий, скорее всего, чтобы скот не забредал. Легко перемахнули, практически не издав шума, прошли на задний двор. Здесь сарай, туалет, конюшня, судя по запаху. У лошадей особый, терпкий запах, какой не бывает у другой домашней живности, спутать невозможно. И кавалерийских скакунов зачастую по этому запаху опознать можно, лошадь при скачке потеет изрядно.

Алексей приоткрыл широкую дверь, смазанные