Княжна Тобольская - Ольга Смышляева

Посторонних вмешивать нельзя ни при каких обстоятельствах. Малейшее подозрение, и тайна новой личности Васи окажется под угрозой разоблачения, а там… там прямая дорога если не в тюрьму на опыты, то в смерть. Князь Тобольский никогда не признает подменыша, «убившего» его дочь. И не простит.

Придётся начинать с нуля — с осмотра места преступления. Благо, теперь мне известен его точный адрес: на стене рядом с ритуальным кругом была надпись «Архивъ 04». Вдруг люди ректора пропустили какую-нибудь важную улику? Звучит сомнительно, но почему нет…

Ладно, а дальше что?

А дальше спать! Утро вечера мудренее. Последую вечной классике лентяев всего мира и подумаю об этом завтра.

Глава 19

Прежде чем выйти из комнаты на следующий день, сунула в сумочку все три метательных ножика с ритуальным рисунком. Полуночное покушение в душевой настоятельно не рекомендовало впредь проявлять беспечность. Мало ли в какой момент и в каком коридоре убийцы Васи снова дадут о себе знать? Мне бы очень хотелось встретиться с ними лицом к лицу и через колюще-режущие аргументы объяснить, как они были неправы!

Сегодня утренней гимнастики с мастером Ли не было. Вместо неё первокурсникам, как и всем остальным курсантам Александровского института, приказали явиться в актовый зал ровно в восемь ноль-ноль. Ректор устроил экстренное собрание, темой которого являлся ночной взрыв в душевых тренировочного комплекса. Его превосходительство Тихон Викторович в присущей ему резкой манере потребовал каждого, кто располагает хоть какой-либо информацией по существу, открыто поделиться сведениями.

— А что вообще произошло? — спросили с центральных рядов. — Нас притащили сюда, ничего толком не объяснив.

— Да! Что случилось в душевой?

— В душевую для аспирантов бросили боевую гранату, — отчеканил Тихон Викторович суровым тоном. — Наши криминалисты обнаружили на месте взрыва осколки РТ-23, модифицированной для стрельбы на дальние дистанции из винтовки Мосина образца 1891 года. Что это было? Баловство или преднамеренная диверсия в преддверие сессии?

По рядам прошлись взбудораженные перешёптывания. Надир одарил меня изумлённым взглядом, в ответ на который я развела руками и состроила такое же ничего не понимающее лицо с капелькой страха. Граната это серьёзно. Любой нормальный человек испугается, особенно тот, кто уверяет, будто он случайный свидетель.

— Спросите у Тобольской, она знает! — выкрикнул кто-то из моих бывших товарищей с синей звёздочкой на форме.

— Верно! Это она бросила гранату, больше некому!

Теперь на меня смотрел весь зал. Кто бы, дичь заклюй, сомневался.

Я скрипнула зубами. Ну всё, с меня решительно хватит. Пора кончать с этим кунг-фу.

— Сознаю́сь! — тут же поднялась с места и в гробовом молчании вышла на сцену к ректору. — Вы не ослышались. Я сознаю́сь.

— В чём, Тобольская? — вкрадчиво спросил Тихон Викторович.

— В том, что не раз и с удовольствием нарушала Устав, нормы морали и дисциплину. В том, что наносила урон имуществу института и самолюбию отдельных особей с четвёртого курса факультета «Управления». В том, что не заправляла кровать, не чистила зубы по вечерам и даже делила на ноль в контрольных по математике. Да, всё это было, но было явно! Пакостить втихую не мой стиль. Помните прошлогодние стёкла в общем холле? Если — или когда — я сделаю что-то настолько же безумное, как взрыв в душевой, никто ни на секунду не усомнится в моём авторстве.

— Так скажет любой преступник! — выкрикнули из зала. — Это ты устроила взрыв!

— Сперва докажи, скудоумник, — тут же огрызнулась я. — Хватит голословных обвинений! В отличие от большинства из вас, его превосходительство генерал-лейтенант Тихон Викторович не страдает сорок седьмой хромосомой, чтобы голословно вешать ярлык «виновна» в мелочном желании свести счёты. Он справедливый и беспристрастный офицер военных сил Великого Княжества Российского. Не так ли? — льстиво повернулась к ректору.

— Кхм, — Тихон Викторович откашлялся. — Разумеется, курсантка Тобольская, тебя никто не обвиняет. Сперва мы проведём расследование и соберём улики, только потом предъявим обвинение и накажем виновного по всей строгости. Ему грозит отчисление, а всем, кто знает важные детали и промолчит, полное обнуление курсантского рейтинга. На этом конец. Разойтись на занятия!

Про награду информаторам не проронил ни слова. Правильно, курсанты Военного института имени Александра Первого должны помогать администрации исключительно за идею, как и подобает верным солдатам.

Юноши и девушки организованным строем покинули актовый зал. Что удивительно, больше на меня никто не смотрел. Неужто прониклись?

— Красивая речь, — тихо заметил Надир.

— Вдохновение нашло.

— Значит, неисправность в нагревателе, говоришь?

— Я тут ни при чём…

— Само собой. Ты не без странностей, но не спятила, чтобы хоронить себя заживо таким затейливым способом, как граната. Пусть ректор выясняет правду, а мы спали и ничего не видели.

— Точно, — быстро согласила я. — Совсем ничего.

Первой парой у нашего курса стояла стихийная зоология. Профессор Кунгурский собрался устроить зачёт по фауне средней полосы России. Всем, кроме меня. Я единственная из подсобников получила автомат, а с ним законное освобождение от лекций по предмету до конца сессии. Ещё вчера я не собиралась пользоваться поблажкой, хотела пойти и попросить у Кунгурского разрешение тихонько позаниматься в его личной лаборатории (там хранится шикарная коллекция дневников наблюдений за животными Центральной Америки), но сегодня планы изменились. Сегодня я отправилась в библиотеку, чтобы как можно больше узнать о практиках Крови. Если с чего и начинать расследование, то в первую очередь с них.

Поздоровавшись с вечно молчаливой дамой-библиотекарем в стильной изумрудной форме, устроилась за одним из компьютеров, что подальше от её стола, вставила удостоверение курсанта и ввела в строку поиска запрос: «Кровавые ритуалы».

Компьютер выдал звуковой сигнал отмены и баннер с ошибкой: « Нѣтъ доступа». Щёлкнула на подробности: Запрашиваемый раздѣлъ требуетъ допуска уровня «Б» или «А». Вашъ текущiй допускъ «Г».

Облом.

«Г» — самый посредственный уровень; необходимый минимум для всех и каждого, кто не обладает амбициями и стремлением получить привилегии. Понятное дело, доступ к опасным практикам таким курсантам не предусмотрен.

Просить библиотекаря о персональном исключении не стала, не в том положении. Чуть больше месяца назад Тобольская уже попадалась на участии в кровавом ритуале, и сейчас мой интерес будет воспринят в штыки. Вэла Асбестовского расспрашивать тоже не выход. Да, он многое знает о ритуалах, но он всё-таки преподаватель, человек системы. Не хочу вызывать в нём подозрения лишний раз. Остаются Вика и Надир. Вряд ли